Вместе. Синдром Керчепина
Шрифт:
Кер, сидевший рядом с Годасом, очень смуглый, с некрасивым вытянутым лицом, оторвался от планшета и едко поинтересовался:
— Вы ждали визита?
— Нет.
— Как тогда объясните, что были полностью одеты, когда за вами пришли? Дежурный и комендант ждали вас менее минуты.
— Я не ночевала в своей комнате и вернулась туда около половины шестого утра.
Руки и колени начали мелко трястись, и заставила себя переключиться на дар, ощутить каждую молекулу воды в помещении, в мужчинах напротив, в себе. Противная дрожь
— Где вы провели ночь, Артемия? И где конкретно были в промежутке между четырьмя и пятью часами утра?
Что не так с этим временем? В эти часы «Пикса три» будто вымирает. Но что-то все же случилось…
— Я ночевала в медблоке. Проснулась в четыре. В то время, которое вы указали, разговаривала с моим куратором, ди-психологом Лейдой Чен.
Мужчины переглянулись.
— Записи в медблоке не ведется… — негромко высказался широкоплечий плотный блондин, брезгливо скорчив лицо.
— Фантастика. Кера Чен теперь не спит и дежурит у кроватей студентов, чтобы как можно скорее поговорить с ними, — саркастично усмехнулся смуглый.
— Артемия, — Годас посерьезнел. — Кера Чен подтвердит ваши слова?
— Конечно.
Вероятно, Лейду возьмут на заметку из-за неофициального и конфиденциального разговора. Его подробности она совершенно точно скроет, воспользовавшись своим правом ди-психолога.
— Разумеется, она подтвердит. — Смуглый уродец, видимо, вновь сверился с данными проклятой системы безопасности. — Есть запись, как она покидает медблок. А вот к себе в комнату вернулась недавно, в 6:04.
— Еще один неспящий. Ее позже опросим, — резюмировал блондин.
Еще час Лейда блуждала по уне. Заходила к Тэппу?..
Годас снисходительно-терпеливым тоном обратился ко мне:
— Артемия, расскажите, что с вами случилось такое, что вы провели ночь в медблоке.
— Данные есть в моей медкарте.
— Мы желаем услышать с ваших слов.
— Переутомление. Перенапряжение. Почувствовала себя плохо, обратилась к медику.
— Есть доступ к сирсу студентки? — Годас спросил у смуглого.
Тот, недовольно морщась, покачал головой:
— Только к некоторым облакам. В основном связанным с учебной программой и ее профилем.
— Сами блоки ставили? — Годас многозначительно улыбнулся мне, прищурившись.
— Это личная информация. Я имею право не отвечать на этот вопрос.
— И не надо. Я знаю, кто их ставил, Артемия, вы, не желая говорить, все подтвердили. Только один студент здесь позволяет себе пользоваться лазейками в правилах уны. И ему, кстати, тоже не спалось.
На секунду-другую воцарилось давящее молчание, заставившее бояться еще больше. Что происходит? Какое дерьмо случилось, что трое отмороженных, жестких и дотошных сотрудников администрации дружно вцепились в меня и смотрят так, словно я преступница.
— Итак, — Годас прокашлялся. — Вы поговорили с Лейдой Чен, что было потом?
Мною овладела здоровая злость, чуть приглушив
— Меня обследовал медик, посчитал нужным вколоть тонизирующее и отправил восвояси, — довольно резко ответила. — Могу я узнать, что случилось? Зачем я здесь? Почему вы задаете все эти вопросы?
Мужчины хмуро переглянулись. Годас, получив короткий кивок от менталиста, нехотя ответил:
— Произошло кое-что нестандартное. Я предупреждаю вас: никому об этом не говорите, ни с кем не обсуждайте. До официального заключения произошедшее будет храниться в тайне. За ее разглашение последует наказание по уголовной статье.
— Я поняла.
Потемневший лицом, угрюмый Годас медленно продолжил:
— Сегодня между четырьмя и пятью часами утра студент Элдор Густов погиб, выпав из окна на техническом этаже. Замок в помещении, где находилось это окно, по какой-то причине не работал. В этом мы разбираемся. Оконный пакет был разбит имевшимся в помещении инструментом. В том, кто сделал это, мы тоже разбираемся. Сейчас изучаются данные из системы безопасности. Установлено, что в данный отрезок времени в своих комнатах не было вас, госпожа Зарянская, а также студента Иоданира Тэппа и, как выяснилось, ди-психолога Лейды Чен. Все верно, кер Лосский, — он повернулся к смуглому, не перестававшему просматривать файлы в планшете.
— Да, — подтвердил тот. — Все остальные студенты, преподаватели и сотрудники уны были на своих местах или же в комнатах.
Молчание. Жуткое и страшное. Размываемое усиливавшимся непонятным гулом.
Нет. Этого не может быть.
— Дайте воды студентке, — отрывисто распорядился менталист. Едва его слышала сквозь нараставший звон в ушах.
Губ коснулось что-то прохладное, инстинктивно сделала глоток. Мою голову грубо наклонили к коленям. Зависшая перед глазами темнота не желала уходить.
Не может. Такого. Быть.
— Останови запись. — Годас.
— Может, ее снова в медблок, а позже продолжить? — Смуглый уродец Лосский.
— Если полуобморочное состояние свидетельствует о том, что она не замешана, то лучше и вовсе отпустить, а то как бы родня не налетела… — Брезгливый блондин.
— У нее нет родни, Зеус, но есть покровительство небезызвестной тебе семьи. Для протокола мы обязаны получить ответы еще на ряд вопросов. И убедиться в том, что она даже косвенно не замешана. — Годас.
— Дадим ей минуту. — Менталист.
Это бред. Сон. Галлюцинация. Фарс и грубая подделка под реальность. Этого просто не может быть. Деймос не мог погибнуть. Меньше суток назад я разговаривала с ним, прогоняла, раздражалась. Как он вообще выпал из окна этой своей берлоги? До него не доберешься просто так, нужно действовать целенаправленно: что-то подставить, выбить пакет…
Он жив. Он не может умереть. Нет. Они солгали!
— Артемия. Артемия, вы меня слышите? — Годас тряс меня за плечо, вырывая из круговерти шока и отчаяния.