Вне подозрений

Гриппандо Джеймс

— А что именно они ищут?

— Рада, что ты задал этот вопрос. Нам надо кое-что обсудить.

Джек поморщился. Что бы ни имелось в виду под словами «нам надо кое-что обсудить», ясно одно: ни о чем особенно для него приятном речь не пойдет.

— Да, конечно.

— Мне кажется, что следствие прежде всего интересует все, связанное с деньгами. Твоими и Мерил. В частности, имел ли ты доступ к вашему общему счету на Багамских островах.

Тут у Джека снова заболела голова.

— Ах, это…

—

Может быть, есть нечто такое, о чем вы забыли рассказать своему адвокату, мистер Свайтек?

— Я узнал о счете только вчера вечером, от личного поверенного в делах Джесси — Клары Пирс.

— Очевидно, именно она и рассказала о нем налоговикам. Впрочем, сейчас это не важно. Что это значит: ты узнал вчера? О том, что на твое имя был открыт счет?

— Понятия не имею, как это получилось.

— А ты подумай хорошенько. Я просто не пойду в суд до тех пор, пока ты не предоставишь мало-мальски приемлемое объяснение.

Джек подошел к окну, покачал головой.

— Кларе я говорить об этом не стал, но, уверен, это как-то связано с угрозами Джесси.

— Какими угрозами?

— Я уже говорил. Как только Джесси поняла, что я знаю о ее обмане, она тут же стала мне угрожать. Сказала, что, если я только попробую поделиться с кем-то своими догадками, она заставит поверить всех в то, что я был участником аферы с самого начала.

— Так это она вписала твое имя в счет?

— Конечно. Сама знаешь, что творится в этих банках на Карибах. Большинство из них в глаза своих клиентов и не видели. Вписать чью-либо фамилию ничего не стоит.

— Но зачем она это сделала?

— Имело прямой смысл, — ответил он. — Единственный для нее способ показать зубы. Стоило мне намекнуть на обман — и она утянула бы меня за собой. Открытие общего счета подразумевает, что мы поровну поделили пирог.

— Довольно рискованный шаг с ее стороны. Ты — равноправный хозяин счета и запросто мог снять все деньги.

— Как, интересно, раз я ничего не знал об этом счете? Это же оффшорный счет. Никаких налоговых деклараций. Никаких уведомлений со стороны налогового управления.

— А банковские уведомления?

— Уверен, они отправлялись почтой на ее адрес. Возможно, в почтовое отделение где-нибудь в Катманду, до востребования. Если этот банк, «Гранд Багама траст компани», вообще рассылает какие-либо уведомления.

— Ее маленький секрет?

— Скорее ее тайное оружие, которое она могла применить, чтобы выставить меня соучастником.

— Теперь она мертва. И все выглядит так, будто это ты убил ее из-за денег.

Джек с самого начала понимал, что такой логический вывод неизбежно станет результатом разговора, однако слова Розы отозвались болью.

— Да, полтора миллиона долларов — это мотив. Раз Джесси больше нет, я становлюсь полноправным хозяином

счета.

— Убийство соучастника. Так все это выглядит.

— Думаешь, эта версия пройдет? Что я убил ее ради денег?

— Ну, со мной не пройдет.

— Спасибо и на этом. Но ты не жюри присяжных. Нет, честно, что ты думаешь?

— Думаю, не стоит забегать вперед. Полегоньку, потихоньку. В данный момент у нас другая проблема — налоговое управление. Самый страшный зверь бюрократических джунглей. Так что взглянем на проблему с чисто философской точки зрения.

— Надеюсь, что под словом «философия» ты не имеешь в виду великих мыслителей — Гегеля, Канта, Мора, Ларройо, Кёлера?..

— Я говорю о своей философии. О том, как лучше разговаривать с налоговиками. Расследования налоговых преступлений я отношу к отдельному классу. И собираюсь настаивать на этом, поскольку далеко не все разделяют эту точку зрения.

— Любопытно.

— Вот тебе прекрасный пример. Допустим, ты собираешься выступить свидетелем на слушаниях и я должна подготовить тебя к перекрестному допросу.

— Знаю я эту процедуру. Отвечать только на поставленный вопрос. Не выдавать никакой лишней информации. Если на вопрос можно ответить «да» или «нет», отвечать именно так, не иначе.

— Правильно. — Она покосилась на наручные часы Джека и спросила: — Знаешь, который теперь час?

— Роза, я прекрасно осведомлен обо всех этих играх. Я должен отвечать только на поставленный вопрос. А потому, раз ты спросила так, я должен ответить: «Да, я знаю, который теперь час». Это давным-давно всем известно, и лично я где только об этом не читал. И в журнале «Законы Лос-Анджелеса», и в «Западном крыле», и в «Практике законодательства». И даже, если не ошибаюсь, целых два или три раза в журнале «Закон и порядок».

— Пусть по телевизору дают неверные ответы.

— Не понял?

— Вы уверены, что ваши часы точные?

— Сам их ставил.

— И уверены, что они показывают верное время? С точностью до секунды?

— Ну, вряд ли с точностью до секунды.

— Представь, что ты стоишь у Вестминстерского аббатства и смотришь прямо на Биг-Бен. Если кто-то спросит, который час, откуда тебе знать, что Биг-Бен показывает точное время?

— Я никак не могу этого знать.

— Вот именно! Правильно. Если только ты не сам Господь Бог. Так как же надо ответить на вопрос: который теперь час?

Джек призадумался, потом ответил:

— Не знаю.

— Ты все понял, друг мой. Именно в таком духе и будешь разговаривать с налоговым управлением.

Джек не ответил, но подумал, что подобная тактика несколько вызывающая. В дверь постучали, заглянула секретарша Джека.

— Тебя к телефону, Джек.

— Попроси перезвонить сюда.