Вне времени
Шрифт:
смутился, когда я поймала его за чтением комиксов. Для человека с таким трудным
характером он был очень уязвим, именно в это я влюбилась, Томми. Я по-настоящему
любила его.
Томми кивнул.
— Ты, наверное, не знал, что он боялся дантиста. Что его любимым цветом был
синий, и не поверишь, он готовил лучше, чем я, — она отрешенно улыбнулась. —
Однажды он взял меня на рыбалку. Поблизости находились дети, которые стреляли из
рогаток в мелких животных.
причинять боль животному, любому животному, только для спорта. Думаю, они
настолько испугались, что не возражали ему. Однако потом он научил их стрелять из
рогатки. Он был превосходным стрелком. Он поступил очень мило.
Томми ничего не сказал, просто продолжая слушать.
— Я потеряла работу из-за него. Я когда-нибудь рассказывала об этом? Когда я
работала на бухгалтерскую фирму в Мирамаре?
— Нет. Я думал, что ты ушла сама.
— Я позволила Гриззу думать, что ушла. Как-то раз дочь владельца подвезла меня
домой. Моя машина не завелась, и я не могла связаться с ним, чтобы он забрал меня. Она
ухватилась за возможность подвезти меня. По каким-то причинам я была интересна
людям в офисе.
— Что произошло? — тихо спросил он.
— Гризз не подходил к телефону потому, что был в гараже, ремонтируя один из
байков. Когда он услышал, что подъехал автомобиль, вышел посмотреть, кто это. В
грязной майке и гаечным ключом. Моя подруга подумала, что он грабит дом. Она
смутилась, когда я сказала, что это мой муж, — она отвела взгляд. — На следующий день
мне стали намекать, что планируются сокращения и что я должна, наверное, задуматься о
поиске другой работы. Я поняла, что это их способ от меня избавиться. И ушла прежде, чем поставила их в неловкое положение необходимостью уволить меня.
— И ты не рассказывала ему?
— Нет. Я не сказала, потому что каким бы ни удивительным тебе это ни
показалось, у Гризза тоже были чувства.
— Я не сомневался, что у него были чувства, Джинни. Я просто не видел, чтобы он
показывал их.
— Ну, он показывал их мне. Потеря работы не стала проблемой. Они пошли ко дну
шесть месяцев спустя. Их поймали на помощи одному из клиентов в уклонении от уплаты
налогов. Я был потрясена. Они казались мне честной фирмой.
В кабинете минуту стояла тишина. Томми посмотрел на жену, и она поняла, о чем
он думает.
— Что? — спросила она. — Скажи. Хотя, знаешь что? Не говори. Я знаю, что
будет. Ты скажешь, что Гризз имел какое-то отношение к их проблемам. Не говори и не
думай так, Томми. Просто не надо!
Ничего и не требовалось говорить. Томми понимал, что Гризз
удивление на лице леди, которая подвезла Джинни домой. Он был слишком умен, чтобы
не увидеть, что жена уходит в отставку сразу после этого. Он разорил ту фирму, потому
что они посмели задеть самолюбие Джинни. Он неустанно защищал жену. Почти впадая в
крайность. Нет. Определенно за гранью. Он пытался восполнить то, что не смог дать
своей сестре.
Задумавшись об этом, Томми понял, что очень похож на Гризза. Он неустанно
добивался желаемого. И он получил это. Он получил ее. Единственное, что он когда-либо
действительно хотел. И пусть не так, как первоначально планировал, и пусть гораздо
позже, чем ожидал, но он победил.
Томми прервал тишину другим вопросом.
— И когда ты влюбилась в меня, Джинни? Ты сказала Лесли, что если бы не Гризз, ты не была бы замужем за человеком, в которого сейчас влюблена по уши. Ты
сопротивлялась в течение многих лет после того, как я женился на тебе. Когда ты поняла, что любишь меня?
***
— Но обе программы сконцентрировались на архитектуре и классическом
искусстве древнегреческой и римской культуры. Это было единственной школой
архитектуры в западном мире, пока Джонатан Сили не закончил Университет Иллинойса
как первый студент архитектуры в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году.
Джинни резко остановилась, услышав голос Томми из гостиной. Она выглянула из-
за угла, и на ее глаза навернулись слезы. Это было в тысяча девятьсот восемдесят
восьмом. Томми сидел на диване и расположил Мими на сгибе своей руки. Другой рукой
держал один из архитектурных журналов и читал вслух. Девочка была очарована его
голосом. Для трехлетнего ребенка его история не имела абсолютно никакого смысла, но
дочь была загипнотизирована им. Она смотрела на Томми, вслушиваясь в каждое слово.
Сердце Джинни растаяло от этой картины.
— Ладно, крошка, я закончил историю, — сказал он Мими. — Хочешь, я расскажу
тебе еще одну?
Она услышала, как девочка хлопнула в ладоши.
— Тори дну, папа! Веселый тори!
Джинни улыбнулась, затем прислонилась к стене рядом с дверью. Она слушала, как Томми начал рассказывать Мими другую историю.
— Когда-то давно, на далекой земле, жила прекрасная принцесса...
Женщина закрыла глаза, слушая, как Томми рассказывает дочери о принцессе, которая была так красива, что походила на горшочек с рубинами и изумрудами, столь же
блестящий как солнце. Ее звали Джинни. Она прижала руку к сердцу и задушила вздох.