Вне времени
Шрифт:
– Потому что ты призвала меня, - объяснила Эскавидне.
– Барьер между Подземьем и Бездной истончился, и Паучья Королева решила, что моя сестра может избавиться от столетнего изгнания, но сначала ей необходимо попасть сюда в сопровождении другой прислужницы.
– Призвав Эскавидне, ты освободила меня, - добавила Йеккардарья и грациозно поклонилась.
– И значит, я перед тобой в долгу.
– Как тогда, когда позволила этому чудовищу избить меня в собственных покоях?
– не успев придержать язык, импульсивно воскликнула Жиндия. В конце
– Ты достаточно хорошо знакома с обычаями Ллос, чтобы понимать, в каком положении я тогда оказалась, - вот и всё, что сказала в ответ Йеккардарья.
– Как повелела богиня, я просто наблюдала, и защищала... тебя.
– Ты не стала мешать Ивоннель, - настаивала Жиндия.
– Я сдержала её.
– Она...
– ...не твоя забота, - вмешалась Эскавидне, закончив спор.
Мать Жиндия облизала неожиданно высохшие губы. Да что за существо эта Ивоннель Бэнр, в конце-то концов? Мать Меларн знала, что Ивоннель — дочь Громфа Бэнра, бывшего архимага Мензоберранзана, и бесполезной дуры по имени Минолин Фэй, и вокруг неё поднялся огромный шум — ходили безумные слухи, что сама Ллос оплодотворила Минолин и благословила её дитя.
Но Жиндия не верила ни единому слову, хотя не могла отрицать необычности Ивоннель Бэнр. Это дитя, которое назвали в честь величайшей верховной матери, когда-либо правившей в Мензоберранзане —а она была всего лишь дитя, едва достигшее четырёхлетнего возраста, — каким-то образом превратилось в абсолютно взрослую женщину, отличавшуюся неоспоримой изощрённостью и магической силой.
Жиндия испытывала к Ивоннель огромный интерес — и не меньшую ненависть, но в этот раз не решилась настаивать на своём.
– Я призвала тебя, чтобы спросить о моей дочери, - сказала она Эскавидне.
– Ты в этом уверен?
– в третий раз спросила Верховная мать Квентл Бэнр.
Её брат Громф в этот раз не стал утруждать себя ответом, и вместо этого просто негодующе хмыкнул.
– Закнафейн До'Урден, отец Дзирта, был похищен из могилы и воскрешён, - сказала Квентл, опустив взгляд, поскольку говорила скорее сама с собой, нежели с братом.
– Если Закнафейна освободила от смерти сама Ллос, тогда почему? А если не Ллос, то кто?
Она посмотрела на Громфа и спросила:
– Ложная богиня Миликки?
Громф едва сдержал смешок, услышав, что сестра испытывает необходимость добавить слово «ложная». Разумеется, Миликки была такой же богиней, как и Ллос, и эти небольшие следы раболепных заблуждений всегда забавляли Громфа, считавшего себя выше дурацких споров о том, какой бог превосходит всех остальных.
– Я не нашёл ничего, указывающего на любой из этих вариантов, - наконец ответил он.
– Хотя искал не слишком старательно. В конце концов, это казалось чем-то незначительным.
– И тем не менее ты решил, что необходимо явиться в мой тронный зал и сообщить мне об этом, - скривив губы,
– Ты спросила меня о событиях на поверхности. Это одно из них. Четвёртое в списке из четырёх, как ты могла заметить, после сооружения Главной Башни, усиления телепортационных врат в дварфийских городах и успехов деревни полуросликов, а также её связях с Гонтлгримом. Я бы не стал рассказывать о возвращении Закнафейна в последнюю очередь, если бы считал эту новость важной.
– Но из всех четырёх именно эта новость обладает для Ллос наибольшим значением, - нахмурилась верховная мать.
– Скорее всего, именно она указывает нам на пожелания Ллос и может объяснить, чего богиня хочет от нас в этом деле.
Громф пожал плечами так, будто всё это было неважно... потому что для него всё так и было. На поверхности он стал свидетелем практически божественного деяния — возрождения Главной Башни Волшебства, но ни Демоническая Паучья Королева, ни другое божество не приложили к этому рук. Используя заточённого в безднах Гонтлгрима огненного предтечу, Громф и другие вырастили живую башню, волшебное каменное древо огромных размеров и сверхъестественной красоты, резонирующее от зловещих сил существа, древнего и во многих отношениях такого же могущественного, как любой бог.
Он сам возглавит исследования и обучение в Главной Башне, увеличив свою власть и силу своего разума. Когда-то Громф считал, что должность архимага Мензоберранзана станет главным из его достижений, но теперь перед ним открывались новые горизонты.
В самом деле, что ему до простого мечника по имени Закнафейн До'Урден?
– Хорошо, что архимагом Мензоберранзана стал Тсэбрек Ксорларрин, - говорила Квентл, пока всё это проносилось у него в мозгу.
Очевидно, пытаясь его уколоть.
Но Громф молча согласился с оценкой сестры. Чем меньше времени он будет проводить здесь, тем лучше для него. По правде говоря, он бы сюда совсем не приходил, но верховная мать наверняка устроит ему и его растущей Башне неприятности, если Громф пропустит регулярный доклад.
Большие двери в дальнем конце тронного зала Бэнров распахнулись, и вошли три женщины-дроу, облачённые в пышные наряды, свидетельствующие об их высоком положении.
– Ну?
– нетерпеливо спросила Квентл, когда троица приблизилась.
Средняя дроу, очень похожая на верховную мать, только выше, фыркнула и покачала головой.
– Ничего, - сказала она.
– Ни прислужницы, ни любые другие демоны, которых мы призывали, не могут дать объяснений возвращению Закнафейна До'Урдена. Оно просто произошло, не оставив никаких намёков на свою причину.
Изогнутая бровь Квентл сказала проницательному Громфу, что от внимания верховной матери не укрылось пренебрежительное фырканье её сестры Сос'Ампту, равно как и опущенный при обращении титул. Громф подумал, что для высокомерной Сос'Ампту очень типично никогда не высказывать почтения любому, кроме самой Ллос. Из всех своих родичей больше всего он ненавидел именно её.