Внебрачная дочь продюсера
Шрифт:
– Эй, ты чего? – тихо спросил Вася.
– Я еду в Москву, – не глядя на него, сухо отвечала девушка.
– Зачем? – недоуменно вопросил он.
– А ты не понимаешь?
Леся продолжала собираться. Руки ее, складывающие вещи в чемодан, слегка дрожали.
– Что я должен понимать?
Василий казался искренне удивленным.
Леся разогнулась. Губы ее были плотно и сердито сжаты. Зло глядя парню прямо в лицо, она бросила:
– Перестань! Все прекрасно организовано!
– Ты о чем? – Вася слегка покраснел.
–
Молодой человек стал еще краснее, его лицо прямо-таки полыхало, а рыжие волосы казались протуберанцами над багровеющим солнцем.
– Клянусь тебе, Леся… – пробормотал он. – У меня и в мыслях ничего подобного не было…
– Если б не было, – припечатала она, – ты б не потащился сюда на ночь глядя с вином и водкой!
– Что ж, пожалуйста, – Вася дернул плечами. – Я могу уехать. Но я тебя уверяю: все совсем не так, как ты думаешь.
Он вышел из комнаты, тихо закрыв за собой дверь. Затем выбрался на крыльцо.
Вообще-то Вася не курил, но сигареты при себе всегда имел – вдруг понадобятся друзьям, девушке или случайному прохожему. И вот они понадобились – ему.
Дурацкая ситуация. Что прикажете делать? Возвращаться на ночь глядя в Москву? А он как раз собирался предложить Лесе завтра с утра смотаться на карьер – там песочек, чистая вода и отличное купание…
А главное – ему нравилась Леся. Он испытывал к ней такую невыразимую нежность, что и касаться ее совершенно не требовалось. И еще он ее очень жалел – особенно теперь, после этой странной, немотивированной вспышки гнева. Что-то у нее в жизни пошло наперекосяк, раз она столь неадекватно реагирует на одну только неопределенную перспективу остаться тет-а-тет с молодым человеком.
Докурив, Вася щелчком отправил сигарету в бурьян – плевать, что собственный участок. Когда еще у него дойдут руки привести его в порядок.
Помедлив, он открыл дверь в дом. Он загадал: если Леся продолжает собираться и снова будет обвинять его – он развернется и уедет. Пусть остается тут сама с собой. Одна со своими тараканами.
Василий заглянул в комнату. Разложенный чемодан по-прежнему раскинулся на кровати. А Леся… Леся сидела рядом с ним и плакала.
Она рыдала так горько, что у Васи даже комок к горлу подступил.
– Ну что ты, Леська… – пробубнил он.
Она, закрыв лицо руками, зарыдала еще горче.
Васе захотелось присесть рядом и обнять ее, пожалеть, успокоить, но он не знал, как она воспримет его нежность – после недавних обвинений, – и потому в растерянности стоял столбом.
– Прости… меня… Васечка… – вдруг сквозь всхлипывания пролепетала Леся.
И тут молодой человек не сдержался. Он бросился перед ней на колени.
– Леська! Леська,
– Правда? – сквозь слезы прошептала девушка.
– Конечно! Ты мне ужасно понравилась, и я хотел провести с тобой время, да у меня ничего такого и в мыслях не было, я хотел просто с тобой побыть. Давай, если хочешь, эту водку и вино выльем, к чертовой бабушке!..
– Зачем выливать? – улыбнулась Леся. Плакать она перестала, но все лицо было залито слезами. – Можно отдать ее бедным. Бомжам на станции.
– Ох, Леська, Леська… – прошептал Вася.
Плевать, что признание прозвучит совершенно не вовремя, неправильно, неподготовленно по любым законам любовной науки – а потому, скорей всего, обречено на облом, – но он вдруг испытал страшную тягу сказать ей все. И сказал:
– Знаешь, Леська, я когда тебя увидел – там, на бульваре, – у меня вдруг на сердце потеплело… Ты мне так понравилась… И я сразу подумал: вот – она. Девушка моей мечты.
Василий искательно посмотрел на нее снизу вверх. Леся утирала глаза платочком, а нос у нее слегка покраснел и распух. Смотрела она печально.
– Встань, Васенька. – Она потрепала его рыжие кудри. – Пол здесь холодный. Встань, пожалуйста.
Когда он поднялся с коленей и встал напротив нее, она пристально, снизу вверх, поглядела ему в глаза и спросила:
– Ты не шутишь? Это не игра?
Молодой человек решительно помотал головой:
– Нет, не шучу. И не играю. Может, я дурак – во всяком случае, так поступать с девушками совершенно глупо, – но я сказал тебе все, что думаю. – Вздохнул и повторил: – Вот что думаю о тебе – ровно то и сказал. Дурак!..
– Нет, не дурак, – покачала головой Леся. Ее глаза блестели радостью. – Спасибо тебе за то, что ты сказал, и я очень ценю твою откровенность, и мне очень приятно…
«В ее речи явно подразумеваются „но“ и „однако“, – подумал Вася. – И вот сейчас они прозвучат… Эх, дурак я, дурак!..»
– И ты… – продолжила девушка. – Откровенность за откровенность!.. Ты мне тоже очень понравился, но…
«Вот оно, то самое „но“!» – тоскливо подумал Василий.
– Но, – Леся опустила голову, – я никогда не смогу дать тебе то, что ты хочешь… Никогда, – прошептала она.
– Что это значит? – воскликнул Вася. – У тебя есть другой?
Леся покачала головой:
– Нет.
– Тогда в чем же дело?
Леся смотрела в сторону.
– Я не могу тебе всего объяснить… – глухо проговорила она. – Во всяком случае, сейчас… Но я не смогу тебе дать то, что нужно всем мужчинам…
– То есть? – нахмурился Вася.
Девушка слегка покраснела. Сказала, глядя в пол:
– Объятия… Поцелуи… Ласки… Постель… Все это не для меня…
Она подняла голову и с вызовом взглянула в лицо молодому человеку.