Внебрачный ребенок
Шрифт:
— А девочка… Это его дочь? У вас с ней не очень хорошие отношения, или мне показалось? — спросил Роберт.
Он подошел ближе, и теперь его лицо было видно достаточно хорошо, однако на глаза падала тень.
— А среди той компании людей, в которой ты пришел сюда отдохнуть, яркая брюнетка — это твоя спутница? У вас с ней вроде как взаимный интерес или мне показалось? Она во мне сейчас дыру протрет, кстати…
Роберт приподнял уголок губ.
— Я присяду? — он кивнул на стул.
— Нет.
— А что было днем? — огонь загоревший в его глазах заставил меня снова ощутить жар внутри.
— То, что мне повторять не хотелось бы.
— Я наблюдал за тобой весь вечер… — он присел рядом. — Ты смотришь на него так, словно он твой коллега по работе, но не твой любимый мужчина.
Я сделала глоток вина и нервно рассмеялась. Да кто-то у нас эксперт по отношениям?
— Зачем тебе это все нужно, если ты не любишь его? Ради денег? Так у меня их тоже много. Назови ценник.
— А тебе зачем это все нужно? Ради детей? Так есть няня. А внимание тебе обеспечат и без меня.
Я кивнула в сторону девушки, которую он оставил в компании друзей, и собралась встать, но Шалимов положил свою руку на мою.
— Дело ведь не только в этом, Полина. Не торопись. Мы не договорили. Долгое время я подсознательно искал причину, почему девушка, которая была со мной в первую ночь вдруг изменилась и стала другой. Иногда горе меняет людей не в лучшую сторону. Моя мать сильно сдала после смерти двоих сыновей. Вот и Кристина очень переживала после того выкидыша, но я представить не мог, что вы с ней поменялись местами, а я за короткий промежуток времени побывал в постели с двумя сестрами. К тому же ты скрыла ребенка…
— Вы вроде жили хорошо с сестрой? Мы с Мышкой тоже. Да, это не совсем правильно, что она ничего не знала об отце и до сих пор не знает. Но я в этом не раскаиваюсь. Это только моя боль, ясно?
— Да, в тебе, определенно, есть стержень, — усмехнулся он. — Я хочу, чтобы ты и Сафина были со мной. Так будет правильно.
— Для тебя и детей? А я? Мои чувства не в счет? Или вот так по вечерам будешь уходить из дома, встречаться с другими, а мне нельзя даже будет выйти со двора без твоего разрешения?
Он улыбнулся, а мне вдруг захотелось разреветься.
— У тебя несколько странные представления о браке.
— Я в нем никогда и ни с кем не состояла. Мои первые и единственные отношения с мужчиной, с которым я бы хотела это сделать, претерпевают сложности, а все из-за твоего появления. Ты жил с Кристиной, спал с ней в одной постели, любил ее, вы мечтали об общем ребенке… Я не хочу быть ничьим продолжением. Каково мне будет осознавать, что ты будешь видеть во мне ее?
— Действительно, странные ощущения… — нежно протянул он. — Смотреть на тебя, — он коснулся пальцами моего лица, — а видеть ту трепетную, страстную глупышку, которая до сих пор смущается от одного моего взгляда. Ты ошиблась, Полина. Тебе нужно было оставаться со мной после той ночи, или вовсе не решаться на этот шаг.
— Я не могла… И не хотела этого…
— Не хотела? А все, что происходит сейчас, хочешь? Ты и в самом деле не
— Я не хочу выяснять отношения. Днем я сказала Паше, что вы оба сильно давите на меня. А теперь скажу тебе: так нельзя, Роберт. Я не справляюсь с прессингом, который вы устраиваете. Мне тяжело, а внутри много сомнений. Я отвечаю не только за себя, но и за Сафину…
— Сомнения — это нормально, Полина, но к твоему счастью у меня их нет. Особенно на твой счет, — Роберт поднялся со стула, и посмотрел на меня пристальным взглядом. — Сегодня была ваша с ним последняя встреча. Когда он вернется, тебе лучше так и ему сказать, потому что я не привык довольствоваться полумерами. Если Сафина моя, а в этом у меня почти нет сомнений, судя по всем твоим терзаниям, она будет жить со мной. Обе девочки будут расти в дружбе и согласии независимо от степени их родства. И выбор только за тобой будешь ли ты сторонним наблюдателем или переедешь вместе с дочкой в мой дом.
— В качестве кого ты предлагаешь мне переехать? Лизы тебе недостаточно, чтобы ухаживать за ребенком?
— В качестве матери моих дочерей. После результатов теста, я заберу Сафину к себе, — этот тон я угадала. Он означал, что спорить дальше бесполезно.
— Ну все с меня хватит, — я взяла сумочку.
Достала телефон и вызвала такси через приложение, решив, что Пашу дожидаться не буду. Вернусь домой, наберу его и скажу, что о нашем сожительстве даже речи быть не могло после всех заявлений его дочери. Я не до такой степени дура, чтобы сталкивать лбами детей, нагнетать и без того напряженную обстановку. Достаточно того, что я сама застряла между двух мужчин, которые обжигали так больно всеми словами и поступками, что в груди все вибрировало от этой муки.
— Куда ты Полина? — остановил меня Роберт.
Я подняла глаза и посмотрела на него, с ужасом понимая, что не в силах оторваться от его лица. От Шалимова веяло такой мужской силой, что перехватило дыхание. Но это было неправильно. Так нельзя…
— Знаешь… — запнувшись, ответила я, а внутри что-то екнуло. — Всему есть предел и моему терпению тоже! Я не святая! Входить в твое положение или положение Быстрова не буду. У меня есть дочь, и кроме нее мне больше никто не нужен. Я о ней должна думать, а не о том, кому из вас будет удобнее находиться при своем трофее. Мои силы и без того на грани, а вы оба близки к тому, чтобы сломать меня. Такого я допустить не могу. Сегодня была моя последняя встреча не только с Быстровым, но и с тобой.
Я выпалила ему это все в лицо, бросила несколько купюр на стол и быстрым шагом направилась на выход. Такси еще не пришло, но я едва сдерживала слезы, и я не хотела, чтобы Шалимов их видел. Он вызывал внутри этот странный трепет, и ничего невозможно было с тем сделать.
Выбежав на улицу, я накинула на плечи пальто, и расплакалась под усилившимся дождем. Слезы текли по щекам, а в груди саднило с такой силой, словно кто-то засыпал солью кровоточащие раны. Шалимов был прав, я сильно сглупила, когда пришла к нему в ту ночь. И не было у меня внутри никакого стержня. Ничего внутри не было кроме тянущей мучительной боли, которая высасывала из меня все силы.