Внебрачный ребенок

Доронина Слава

31

Полина

Разговор с Алёной я решила отложить до лучших времен, потому что сейчас была очень зла на нее. И прежде чем идти к Роберту в кабинет, дала себе полчаса, чтобы собраться с мыслями и успокоиться. Выглядеть истеричкой в его глазах и портить с ним отношения — не самый лучший вариант. Проблема заключалась в другом: внутри не осталось никакой точки опоры, которая бы позволяла уверенно стоять на ногах. В прямом и переносном смысле этого слова.

Открыв дверцу шкафа, я осмотрела стопку вещей, которые Алёна собрала для меня. До сих

пор недоумевала, почему она не отстояла Сафину? Зачем помогала Шалимову? Зачем переодела меня в эту сорочку? Специально, чтобы подразнить его? Но Роберт и без того, кажется, был взбудоражен или не в себе, если предлагал мне выйти за него замуж. Хотя нет, он не предлагал, а ставил меня перед фактом. А ведь два дня назад я даже представить себе не могла, что окажусь в его доме…

Натянув джинсы и футболку, я собрала волосы в высокий хвост и встала перед зеркалом. Меня не покидало чувство тревоги, словно я упускала какие-то важные детали, а во всей этой истории был огромный пробел.

Вдохнув и выдохнув несколько раз, я направилась к двери. Без повязки на плече я чувствовала себя странно, и, по-видимому, находилась под действием обезболивающего. Переодеваясь, я заметила подозрительные следы на сгибе локтя, похожие на следы от уколов.

В коридоре стояла тишина, лишь с первого этажа эхом доносились голоса: Лиза, Сафина и мама Роберта собирались на прогулку. Дочка забежала ко мне около часа назад, сказав, что они выйдут погулять. Сама же я поймала себя в тот момент на мысли, что трусила спуститься вниз и посмотреть в глаза Беллы Ренатовны. Не представляю, как Кристине хватало мужества на постоянстве видеться с Шалимовым-старшим. Меня бы уже стошнило от омерзения после всего, что с ней сделали его люди. Или я выцарапала ему глаза.

Остановившись сначала у одной двери, затем у другой, я прошла к самой дальней, услышав голос Роберта. Постучала и приоткрыв дверь, заглянула внутрь:

— Можно войти?

Шалимов стоял у окна. На нем были надеты черные брюки и такого же цвета рубашка. Он разговаривал по телефону, и заметив меня, кивнул, чтобы я проходила в кабинет.

— Добро, Саттар. Мы навестим вас на днях с семьей, и обсудим наши дела за ужином. До связи.

Роберт завершил вызов, а я подошла ближе и села в кресло, все еще чувствуя слабость во всем теле после недавних событий. Мельком осмотрела комнату, примечая детали, и сосредоточила внимание на лице Шалимова.

— Ты хотела поговорить со мной?

— Да… Ты уходишь? — спросила я, потому что буквально полчаса назад он был одет в другую одежду.

— У меня есть одно дело в городе, но оно подождет.

Просто поразительно с каким спокойствием он себя вел. Почему я не обладала подобной силой воли, не могла собрать себя в кучу рядом с ним? Понимала, конечно, почему, тем не менее, все происходящее казалось вопиющим и неправильным. Шалимов ведь в открытую посягал на мою территорию, ломал мою жизнь, сметая все на своем пути. Или это была своего рода обычная месть за ту ночь и наш обман с Кристиной?

Я перевела взгляд в окно, и заметила,

что Сафина, Белла Ренатовна и Лиза вышли со двора и направились в сторону парка. Дочка помогала няне катить коляску по узкому тротуару и, судя по тому, как старалась в этот момент, была очень счастлива, что ей доверили такую важную миссию. Мышке нравился Роберт, нравился этот дом и маленькая сестричка, с которой ей разрешали нянчиться и держать иногда на ручках.

Все четверо исчезли из виду, а Роберт испытующе посмотрел на меня. Его глаза были прищурены, а лицо, непроницаемо.

— Я обещал с ними сегодня погулять, но похоже, что не успею. Как только врач разрешит тебе прогулки, можешь присоединиться к ним. Воздух пойдет тебе на пользу, здесь неподалеку находится залив. Место чудесное. Тебе понравится, — я ощутила, как внутри снова вспыхнуло раздражение.

— Ты и в самом деле считаешь, что так будет лучше для всех? Не разобравшись в прошлом, не получив результатов теста на руки? Все очень стремительно, Роберт! Я не готова связать свою жизнь с мужчиной, которого не люблю. Ты разве не понимаешь этого? Ты же ломаешь меня… Шантажируешь Сафиной и давишь на мое слабое место, зная, что дороже дочери у меня никого нет и никогда не будет.

— А его, значит, любишь? — он вложил руки в карманы брюк и подошел ближе, возвышаясь надо мной высокой стеной. — Тогда почему вы не поженились, если у вас такие сильные чувства? Где он после твоих слов, что ты находишься в доме у другого мужчины? Ты ведь сказала ему, что находишься у меня? В чем я тебя ломаю, Полина? Что настаиваю на том, чтобы моя дочь жила вместе со мной? Чтобы у вас была семья? Разве я не имею на это право?

— Хорошо… По-твоему, я не достойна быть с человеком, с которым мечтала создать семью?

— Конечно, достойна. Именно с ним и будешь рядом. С отцом своего ребенка. Который обеспечит вам комфорт, безопасность, и станет для вас надежным тылом.

На его твердых губах появилась улыбка, а вся моя решимость снова куда-то подевалась.

— На днях я объявлю матери о нашей помолвке, и как только тебе станет лучше, приглашу друзей в дом, чтобы отметить это событие. С пышным торжеством повременим, а вот с формальностями я собираюсь покончить в кратчайшие сроки.

Я недоверчиво поглядела на него:

— Ты же шутишь?

— Разве я похож на шутника? — вкрадчиво ответил он, сощурив глаза.

— Я против, Роберт! Я не собираюсь становиться твоей фиктивной женой. Услышь же ты меня! Это принуждение… — он нахмурился.

— В чем принуждение, Полина? — задумчиво спросил он. — У нас общий ребенок. На Сафину у меня столько же прав, сколько и у тебя. Девочке нравится здесь, она хочет общаться со своей сестрой, имеет право находиться в кругу семьи. Во мне сильно развито чувство ответственности, лучшего отца для своих детей тебе не найти. Не вижу причин противиться этому браку. К тому же шесть лет назад никто моего мнения не спросил, когда вы с Кристиной все это провернули. И физически я не вызываю у тебя отвращения, так ведь? — на его лице появилось циничное выражение.