Внебрачный ребенок
Шрифт:
— Полина! Не глупи, зайди в здание, — услышала смазанный голос Шалимова, но даже не обернулась.
Посмотрела в экран телефона, но перед глазами все расплывалось от слез. Такси должно было подъехать с минуты на минуту. Не могло оно побыстрее до меня добираться, потому все разговоры на сегодня я хотела прекратить.
— Полина! Да что же ты такая упертая!
Шалимов подбежал ко мне, схватил за плечи двумя руками, дернул на себя, а меня прошила острая вспышка боли, и
— Плечо…
Он тут же изменился в лице. Исчезла жесткая маска, а в глазах появилось беспокойство.
— Прости, я забыл… Больно, Полина? Прости… Сейчас…
Роберт обнял меня, прижав мою голову к груди. Я позволила ему это сделать, чувствуя, как меня покидают последние силы, а я больше не могу сопротивляться. Даже стоять на ногах тяжело.
Когда мое дыхание выровнялось, а всхлипы стали тише, он отвел меня под навес.
— Я сейчас подгоню машину, стой здесь, — негромко произнес Роберт, с беспокойством заглядывая мне в лицо. — Хорошо? — я слабо кивнула, стараясь не смотреть ему в глаза.
Шалимов оставил меня одну, а сам быстрым шагом направился на парковку.
Перед глазами все кружилось, я чувствовала себя разбитой, беспомощной. Сильно болела голова и плечо, а внутри все натягивалось, словно струна. Не знаю сколько прошло времени, прежде чем я увидела яркий свет фар, который ослепил меня. Машина остановилась рядом со мной, Роберт открыл дверцу, я сделал шаг, чтобы забраться в салон, но вдруг обмякла, проваливаясь в черную пропасть.
29
Полина
Возвращаться к действительности было очень тяжело. Голова болела, в висках пульсировало. Глаза получились открыть только с третьей попытки. Я обвела комнату внимательным взглядом и уставилась на темно-зеленые шторы, которых никогда не было в моей спальне. Они были плотно зашторены, а в комнате царил полумрак. Тускло горел ночник у прикроватной тумбы. Кое-как приподнявшись, я села, ничего не понимая.
Я точно находилась не у себя дома, вне больничных стен, и это не гостиничный номер.
— Проснулась? — услышала знакомый голос из глубины комнаты и только сейчас заметила, что в кресле сидит человек.
— Где я? — хриплым ото сна голосом спросила я у Шалимова.
Но я и так уже догадалась, что нахожусь в его доме. Он привез меня к себе? Против моей воли? Но Сафина… Господи, Алёнка теперь с ума сходит… Она же обещала позвонить в полицию, если я не вернусь! Подумав об этом, я ощутила волну физической паники. Осмотрелась по сторонам, и, заметив свою сумку, которая стояла на комоде, спустила ноги на пол, намереваясь дойти до нее, чтобы взять телефон.
— Лежать, — услышала голос Шалимова, и замерла.
На коже выступили мурашки, а в районе солнечного сплетения все сжалось в тугой узел. Роберт встал и медленно подошел к
— Мне нужно позвонить… — негромко произнесла я и глубоко вздохнула, чтобы снять напряжение, но напрасно. Легче не становилось. — Сафина… Алёна… Они переживают, что я не вернулась домой. Зачем ты привез меня сюда? Ты ведь знаешь, где я живу. Это все похоже… на беспредел. Тебе не кажется, что прежде нужно было спросить у меня разрешения?
Все случилось, как и предвещал Быстров. Но только даже раньше. Он просто оставил меня на двадцать минут в ресторане, а я уже находилась в доме Шалимова, за семью печатями, и точно знала, что в ближайшее время никто и никуда меня не отпустит.
— Ты находишься в моем доме. И вы с Сафиной теперь в нем останетесь жить. Я тебя предупреждал об этом, — спокойным голосом говорил Роберт. — Тебе стало нехорошо вчера. Врач сказал, что у тебя небольшой стресс, истощение. Режим, прогулки на свежем воздухе и покой быстро поставят тебя на ноги. Здесь вам будет хорошо.
— Ты привез к себе и мою дочь?
Сердце билось как сумасшедшее, стремясь вырваться из груди.
— Да. Я принял это решение за вас двоих. Эти метания и сомнения до добра не доведут.
— Сафина сейчас в твоем доме? — я никак не могла поверить, что он сделал это.
— Со вчерашнего дня вы обе находитесь здесь. Часть вещей я забрал. Алёна помогла со сборами. Ваши комнаты с Сафиной находятся рядом.
— Комнаты? — спросила я, оглушенная всеми его словами.
Все было похоже на плохой сон. Это не могло быть правдой. Но геройствовать, бросаться на Шалимова с кулаками, бить его в грудь, чтобы он услышал меня, и отвез нас с Сафиной немедленно домой не было сил. Я прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Голова сильно болела, слабость накатывала волнами. Сколько я спала? Как теперь выкручиваться из всей этой ситуации?
— Разве ты не собирался в командировку?
— Я отложил ее на несколько дней. Хочу провести время с вами. Ты еще очень слаба.
А Паша? Что он теперь подумает обо мне, когда узнает, где я провела весь вечер и ночь? Я ведь просто исчезла, ничего не дала ему о себе знать, а Роберту, конечно, на это наплевать! Как можно быть таким своевольным? Как он посмел принимать решения за других?
— Нет! Никакого времени мы с тобой проводить не будем. Ты не имел права перевозить нас к себе, — я взяла себя в руки, и с вызовом посмотрела на него.
И только сейчас обратила внимание, что на мне была надета ночная сорочка вместо брючного костюма, в котором я вчера отправилась в ресторан. Господи… Неужели он сам меня переодевал? Или Алёна? Как она только допустила эту ошибку? Почему отдала ребенка и помогала ему? Меня же удар хватит от таких событий…