Внедрение
Шрифт:
– Деда, а чего нас не найдут? Ты же можешь. Да и я, если надо будет.
– Вопрос сложный для объяснения. Но попробую. Темные из нижних миров. Законы естества есть и у них. То, что они с другими свойствами, не значит, что умнее или осведомленнее. Да даже если и больше знают, то через свою натуру переступить не могут. Ложь в их природе. Поэтому информация от них очень противоречивая и непонятная. Полпоселка в подозреваемых будет.
– А люди, которые за них?
– Люди такие совсем ограничены. Особенно из органов. Поэтому надеются на систему.
– Баба Лида говорила, что раньше
– Так и понятно. Когда точных данных нет, то работают по площадям. Вот всех и выкашивали, кто похож на человека.
– Так и бандитов тоже сажали?
– Конечно. Это же социально близкие элементы были. Да и сейчас есть. Присматривать за людьми кто будет? Но мы еще поговорим об этом. Ты, вот чего, если надумаешь или увидишь, что да как, позвони мне. И прямо не говори. Скажи, банки забыла отдать. Это значит, увидела что надо. Если скажешь «завтра занесу», то сегодня встречаемся, а если «чистые, готовые», то прямо сейчас. Если «грязные», то не спешим. Скажешь, занесу, значит, сама придешь. А «приезжай, забирай», я приеду.
Грибы мама сделала с рисом и луком. Получилось вкусно.
– А я с завтра в отпуске, – сообщила мама за ужином.
– Ты же хотела в июле?
– Там график поменяли, – замялась мама, – по быстрому отправили.
– Так и скажи, что попросили поменяться, а ты уступила.
– Или так. Но зато я решила поехать завтра в Ярославль. Посмотрю, что и как. Время терять нечего. Даже лучше, что сейчас. Одна тут переживешь?
– Езжай. Завтра Катя придет. Переживу. Даже если не в училище, а в школу, то лучше в городе. Все равно там надо устраиваться. Здесь мы жить не будем.
– Тогда на восьмичасовом завтра и поеду. Как думаешь, позвонить?
– Не надо. Где жена его работает, знаешь. К ней и зайди, первым делом. Но телефоны все возьми. И друга дяди Васиного, Паши, тоже.
Маму мы собрали, и утром я проводила ее на поезд. Сегодня еще консультация в школе. А через два дня первый экзамен.
Днем пришла Катя. Вместе готовимся, но больше болтаем о всякой чепухе. В дверь постучали. Заглянула бабуля:
– Маша, там мать тебе звонит.
Я бросила учебник и бегом к телефону.
– Алло, доченька! Вы как там, поели?
– Мам, все нормально. Мы большие. Нашла, кого надо?
– Все хорошо. Меня встретили, накормили. Маш, тут мне предлагают переночевать. И завтра на работу будущую с утра пойдем. Даже не знаю.
– А чего там знать. Ты же за этим ехала. Оставайся.
– А ты как?
– Я не одна. Вон, баба Лида стоит. Пропасть не дадут. Да и Катя будет, – Катя толкает меня в бок, велит договариваться о ночевке, – со мной переночует. Можно? Уладим с ее бабушкой.
Катя хлопает в ладоши. Бабуля наклоняется к трубке и кричит: «Тома, занимайся делами. Этим егозам спуску не дам».
Послезавтра экзамен. Но учебу мы бросили. Пекли оладьи, пили чай. Я разложила и застелила диван. Улеглись спать. Как же не болтать в постели? Был первый час ночи, когда я стала засыпать и в предсонье видела жесткие нездешние травинки. Возник посох. Знаки его светились ярко-желтым, как расплавленный металл. Я узнала что, они значат. Увидела остатки болота, карьеры, светящиеся точки вокруг.
Я вскочила. Катя сонно повернулась. Натянув трико, я постучала к бабуле. Сзади выглянула Катя: «Маша, что случилось?». Открыла баба Лида в ночнушке, жмурясь из темной прихожей на свет.
– Бабуля, прости, разбудила. Надо срочно деду Егору позвонить
– Ох, сама-то в порядке? – Вздохнула она, пропуская меня… Зажгли свет. Я нашла телефон. Добавочный номер коммутатора записан на корке блокнота. Дед подошел быстро.
– Алле, дед Егор. Я тебе банки забыла отдать. Завтра занесу.
– Помыла?
– Еще как. Чистые. Чище не бывает. Сама занесу.
– Ну, заноси. Жду.
– Девка совсем с ума спятила, – ругается баба Лида, – завтра то не позвонить было?
– Прости, бабуля. Очень неудобно получилось. Боюсь деда расстроить.
– Ох, взбалмошные, ложитесь спать.
Спать мы не легли. Я одевалась, как в лес. Катя широко раскрыла глаза и молчала.
– Катя, так надо. Я сейчас уйду тихонько. А ты спи. Если все хорошо будет, то вернусь к утру.
– А если не хорошо?
– Тогда задержусь. К тебе огромная просьба. Говори всем, что мы вместе были, спали, и я никуда не ходила?
– А можно, я с тобой?
– Кать, меня надо прикрыть. А кто, кроме тебя мне поможет?
– А если ты не придешь? Я с ума сойду. И что твоей маме скажу.
– Я приду, я знаю. И чем быстрей уйду, тем вернее будет.
Мы погасили свет. Я прислушалась. Мир жил ночной жизнью. Где-то смеются, слышно далекое неразборчивое пение под гитару. Катя обняла меня, прижавшись теплой щекой. Я поцеловала ее в эту щеку и крадучись шагнула за порог. Снизу услыхала, как щелкнул замок.
Глава 11
Ночь полна жизни. Но лучше ни с кем не встречаться. На мне все темное. Слышу шарканье по дороге. Звук далеко разносится. Повязала платок, закрыв лицо. Идти решила через Собачий поселок. Так быстрей и меньше шансов встретить кого-нибудь. На дороге сейчас гуляют. Каникулы начались. Пьяные компании уже догнались и ищут приключений. Или нашли и сидят около сараев, обнимают и целуют девчонок. Не знаю, почему так неблагозвучно назвали несколько улиц на окраине Варегова, но собак я там не встретила. За домами началось поле. Тропинку еле видно. Хорошо, что надела сапоги. То и дело вступала в лужи. На поле можно не бояться, все равно иногда сажусь на корточки и прислушиваюсь. Дошла до асфальта. На дороге никого, а вот Шольшу надо обойти. Раздается шум, а потом и рев мотора. Проносится без фар на полной скорости мотоцикл «Минск» с тремя веселыми людьми. Это такое местное развлечение – гнать с выключенными огнями по дороге. Поэтому пары гуляют по обочине. Мотоцикл развернулся и укатил обратно. Я перешла асфальт. Справа от меня кладбище. Старые деревья замерли темными клубами, в глубине треснул сучок. Иду, где мягкая земля, чтоб не шуметь. Через километр деревня. Лают собаки. У деда горят все окна. Сам он у калитки. Не слова не говоря запускает меня в дом. Свет гасится везде, кроме кухни, где плотно задернуты занавески. Да и там только слабый ночник.