Внедрение
Шрифт:
Нас обогнал милицейский УАЗик, за ним ехала серая «буханка». Зайдя вперед, они встали посреди дороги. Из УАЗика вышли два милиционера. Наш автобус остановился. Милиционеры что-то объясняли водителю, потом крикнули в салон: «Все в порядке, просто осмотр транспортного средства, так положено». Из «буханки» выскочили и шустро двинулись к автобусу трое невзрачных человек в спецовке.
– Вот теперь давай, внучка, – дед обнял меня и начал что-то шептать.
Я погрузилась в серую отрешенность. Я никто. Даже не фуфайка
Трое резво заскочили в автобус: «Осмотр специалистов. Плановая проверка» – прохрипел первый их них. Я смотрю вниз. Ничего нет. Даже тепло дедовой руки не со мной. Шаги по салону до последних сидений. Обратно. У нас не задержались. Последний идет на выход: – «Водитель, ветошь с сидений убрать. Пожарная безопасность не соблюдается». Дверь хлопнула. Слышу бурчание водителя: «Какая ветошь? Лишь бы докопаться. Придумали в такую рань». Автобус тронулся.
У поворота дед попросил водителя остановиться. Мы вышли. Дорога пуста.
– В течение часа тебе надо дойти до домой. Я тебя провожу.
Мы резво прошли, обходя лужи, до домов. Дед остановился. Из кармана извлек сверток:
– Иди-ка сюда. Вот это оденешь сейчас и пойдешь. Только никому в глаза не смотри. Дома снимешь и спрячь. Потом отдашь. – Он надел мне на шею плоский кожаный мешочек, зашитый наглухо, на черном шнурке.
Я повернулась и пошла. Народ выгонял коз и коров. На меня никто не обращал внимания. Около семи часов я постучала в свою квартиру. За дверью раздался топот босых ног. Щелчок замка, и я дома. Катя обняла меня и расплакалась.
– Все-все, Катенок. Я пришла. Все хорошо.
– Я всю ночь не спала. Вдруг что случилось.
– Ничего не случилось. Я сделала свои дела и теперь дома. Только помни, о чем мы договорились. Я спала с тобой рядом всю ночь.
– А что у тебя за медальон? Или что это?
– Поносить дали, – я сняла мешочек и убрала в свою шкатулку.
– Как все загадочно. Что, даже не расскажешь?
– Расскажу, конечно. Но не прямо сейчас. Давай чего-нибудь поедим. А то есть так хочется.
Мы зажарили яичницу. Нажарили хлебцов с пошехонским сыром, который недавно завезли в «ГУМ». Постучала бабуля:
– Все ли у вас в порядке? Для отчетности матери надо, думаю, глянуть.
– Все хорошо. Вот, проснулись, завтракаем.
– А я с лестницы чую, едой пахнет. Не стали сегодня спать до десяти?
– Так завтра экзамен, какое тут спать. Учить будем.
– Ну, учите. Деду будешь звонить? А то вчера переполошила.
– Сейчас позвоню. А то неудобно.
Дед трубку взял быстро:
– Какие банки? А, эти. Сиди дома пока. Не нужны они мне. Можешь совсем себе оставить под варенье. Я тоже никуда не пойду. Отдохну. Старый стал.
Максим Иванович стоял на коленях.
– Это промашка непростительная, – тихо, сипящим голосом говорил горбатый
– Работают все. Агентура поставлена на уши. По всей вероятности, это приезжие. Двое. Мужчина и женщина. Определенных примет нет. Все рассказывают разное.
– Толку от вашей работы. Объект на ближайшее время мы потеряли. И даже не знаем, как. Если это приезжие, то они уже уехали.
– Что со мной будет?
– Большие права, большой и спрос. Но это решаю не я. Мы спрашивали в Властителя. Ответа нет. Возможно, есть время на исправление. Ваше личное. Ситуацию не изменишь. Есть информация, что надо найти девочку. Примет нет. К вам приедет Мастер Ока. Встань.
Максим Иванович поднялся. Сейчас не расстреливают и в лагеря на двадцать пять лет не сошлют, но много других способов. Инсульт, инфаркт – успехи у лабораторий большие.
– Из Москвы? – он приободрился.
– Да. Сейчас консультирует столичное КГБ. Скоро закончит.
– Что делать с девочкой?
– Однозначно в ритуал. А потом горячая акция.
– А если не та?
– Тогда это будет еще один промах.
– Я могу знать про нее?
– Информация не точна. Девочка обладает даром влиять на ход политики. Скрытый Мастер, только не понятно, какой. Ее ищут коллеги. Мы помогаем. Их Мастер Ока определил, что она в нашей области. В ее географическом центре. А центр, это там, где у вас происходит бардак. Причем, обнаружить ее можно, только пока она там. Уедет, и канал закрыт. А она сейчас там. Возможно, это твой шанс.
Экзамен оказался несложным. Да еще и классная прошла, посмотрела, все ли в порядке. Через день будет другой. Мама приехала довольная. Сразу дают двушку. Бывшая коммуналка из двух комнат. Правда, в каком-то Дядькове. Дом старый. И прописку на полгода временную можно оформить. Зарплата, если взять две ставки, сто шестьдесят будет. А можно и три, в расчете на меня.
– Что делать? Все? Едем?
– Мама, ну, конечно, едем. План такой. Сейчас обоснуемся, где получается. Я иду на учебу, ты на работу. И сразу же восстанавливайся, год терять нечего. С голоду не помрем. Меня можно оставить на Варегове прописанной. А в городе оформляем временную. Потом ты, чтоб квартира не ушла, делаешь постоянную.
– А так можно?
– На месте выясним.
– А когда мне устраиваться?
– Да прямо сейчас начинай. Отпуск гуляешь и туда выходишь.
– Ладно.
– Чего, мам, не договариваешь?
– Там про тебя такие слухи ходят. Что самых безнадежных поднимаешь, чуть ли не мертвых воскрешаешь. Только жутко засекречена, потому что власти лечить людей не дают. Ищут с тобой встречи многие. Но ты же не велела говорить.
– Пока не время. В себя только прихожу. Но если найдут, не откажу. Сама же знаешь.