Внешняя угроза. Второй шанс
Шрифт:
Разрывы ложились всего в нескольких километрах западнее города. Пока они были редки, артиллеристы только пристреливались. Судя по султанам взрывов и грохоту, калибры не менее полутора сотен миллиметров. Там же, над западными пригородами Тигурена мелькали в воздухе самолеты.
Разбуженные давно забытым, но таким привычным грохотом разведчики насчитали десятка полтора самолетов различных типов.
– Мать, мать, мать! – протянул Стасюк. – Вот это картина!
– Если так дальше пойдет, часа через два-три они выйдут к городу, – прикинул
– Скоро увидим.
– Что делаем, командир? – спросил Руслан Бесков.
Полковник выматерился в ответ. Толковых идей в голову не приходило.
– Надо идти в город, – предложил Оноженко. – Под шумок можем проскочить.
Баскаков смотрел на столбы дыма. Сейчас в городе будет очень жарко. Лезть туда – все равно, что спускаться в ад.
– Запрягаем подводы, – решился он наконец. – Идем по южной дороге. Заходим от аллеи и дальше к центру. Изображаем попавших в переплет сельчан. В случае осложнений действуем по обстановке. А там как кривая вывезет. Пошли!
Планы пришлось менять на ходу. Все дороги, ведущие в город, кроме восточной, были перекрыты баррикадами и завалами. На одну из них и налетели разведчики.
Поперек широкой асфальтовой дороги была протянута колючая проволока в два ряда. За ней шел завал из бревен, мешков с песком и больших контейнеров с гравием. Такую конструкцию и на танке не возьмешь.
Венчали баррикаду две пулеметные точки и орудийная позиция. Пушка маленькая, почти игрушечная, ствол тонкий, щит узкий и низкий, чтобы за ним спрятаться, надо стоять на коленях. Явно противотанковая. Ждут бронетехнику?
Первая подвода, на которой ехали Стасюк и Оноженко, выехала с грунтовки на дорогу и тут же встала. С баррикады кто-то заорал:
– Эй, остолопы! Валите отсюда! И побыстрее!
Павел вжал голову в плечи, вроде как испугался, подобрал вожжи и несмело спросил:
– А как же проехать-то? К куму вот еду, забрать его семью и вещички…
Из-за мешков показался рослый мужик средних лет в поношенной форме. На погонах угольник и три полосы – штаб-сержант.
– Слышь, тебе ясно сказано: вали отсюда, прохода нет! Если так приспичило родственников найти, дуй по Грунтовской, там еще не перекрыли. Только спеши. А вообще, не лезь в город. Детей и женщин эвакуировали, а кум или работает, или в строю.
– Благодарствую, благодарствую, – забормотал Паша.
Стасюк уже разворачивал подводу, но лошади не очень охотно перебирали ногами. Грохот взрывов пугал их.
– Ну, клячи! – шипел он, дергая вожжи. – Давайте!..
Кое-как подвода развернулась. Через минуту она была за поворотом, скрытая от дороги деревьями и заброшенным домом. Здесь стояла вторая повозка.
– Хана, не проехать! – спрыгнул на землю Оноженко. – Если только по Грунтовской или закоулками. Но там подводы могут не пройти.
– Черт с ними, едем на Грунтовскую! – крикнул Баскаков. – Там посмотрим.
С новой силой загремело на западе. Вслед за грохотом разрывов донесся слабый пока стрекот пулеметов. Бой катился к Тигурену.
Времени на поиск оставалось все
Наступление консерваторов развивалось довольно медленно. Не хватало сил для решающего рывка или войска коалиции до поры сдерживали натиск. Как бы там ни было, но пока вражеские части не вошли в город. Зато неплохо работали артиллерия и авиация.
Снаряды уже рвались в центре Тигурена, а немногочисленные бомбардировщики сбрасывали смертоносный груз на выявленные позиции противника.
У коалиции самолетов явно не хватало. Только три или четыре устаревших истребителя поначалу пытались помешать консерваторам, но у тех в прикрытии было в два раза больше машин. Через час в небе безраздельно властвовали консерваторы. Несколько зенитных батарей остановить налет не могли.
…В город они проникли с третьей попытки. На Грунтовской их завернули, на Коневорской обстреляли. Причем кто именно, так и не увидели. Несколько пуль просвистели над головами, одна ударила в булыжник мостовой перед копытами битюга, срикошетила и расколола стекло в доме напротив. Разведчики быстро повернули повозки назад. Идти напролом не имело смысла.
Около часа земляне кружили по узким улочкам и кривым дорожкам, прежде чем обнаружили подходящее место. Им оказался овраг у городской свалки.
Свалка здесь мало напоминала привычные земные отстойники. Полсотни огромных контейнеров, ветка узкоколейки, подъемный кран, смонтированный на грузовике, два кара и бульдозер. И никаких курганов мусора, никаких костров, распространяющих вонь и смрад.
От свалки к городу вели две дороги – асфальтированная и грунтовая. Грунтовка шла по дну оврага и зигзагом выходила прямо к домам. Правда, она вела на подъем, и лошадям пришлось довольно туго, но тут не до жиру. Разведчики соскочили с повозок и начали толкать их сзади.
С трудом, но влезли. Дали пару минут отдохнуть лошадям, да и себе, осмотрели ближайшие дома (покинутые) и направились в город.
В тот момент, когда разведчики въезжали в Тигурен, наступающие части армии консерваторов наконец прорвали оборону противника и вышли к самому городу. Начинался штурм…
9
К городу подошли несколько бригад Добровольческого корпуса, из них одна кавалерийская. К тому моменту авиация консерваторов уже определила позиции обороняющихся, вычислила их артиллерийские батареи и передала данные на землю.
Одним из достоинств армии консерваторов было налаженное взаимодействие между родами и видами войск. Так что когда пехота и конница подступили к окраинам города, артиллерия уже обрабатывала позиции противника.
Не прошло и получаса, а пехота консерваторов уже вошла на окраины города и накапливала силы для нового рывка.
Оборону Тигурена, кроме регулярных войск, держала бригада городского ополчения. Правда, кроме винтовок, карабинов и трех пулеметов, у них ничего не было. Но зато на стороне ополченцев знание города и понимание того факта, что отступать некуда.