Внешняя угроза. Второй шанс
Шрифт:
На следующем перекресте регулировщика не было, зато на дороге стояли несколько грузовых и одна легковая машина. Мимо них с одной стороны шла редкая цепочка людей, а с другой еще более редкая цепочка машин.
– Тылы вывозят, – догадался Стасюк. – Вон главный тыловик командует.
– Черт! Нас заметил! – буркнул Павел, размышляя, как быть, дать деру или подъехать.
Их и впрямь заметили. Стоявший в окружении офицеров и солдат невысокий упитанный капитан с густыми
– Второй, что у вас? – ожила радиостанция в кармане Стасюка.
– Влипли. Местное начальство желает нас видеть.
Баскаков замолчал, рассматривал в маленькое окошко и дыры в брезенте дорогу. Потом последовала его команда.
– Подъезжай. Встань ровно на перекрестке. Доложись, узнай, в чем дело. Соври что-нибудь. Коля, радиостанцию не вырубай. Если что – очередь и ходу. Слева машин мало, проскочим, а там куда вывезет. За нами сейчас не поедут.
Словно в подтверждение этих слов, неподалеку разом ахнули несколько взрывов. Консерваторы, не взяв город с налету, приступили к осаде и начали бить по выявленным позициям и по ближайшему тылу. Наверное, вели перегруппировку под прикрытием артиллерии и готовили новый штурм.
Капитан на дороге встревожено глянул на столбы дыма и вновь махнул рукой. Оноженко медленно подвел грузовик к легковушке и остановился, не глуша мотор. Оставив автомат в кабине и поглубже натянув кепку, выскочил из машины, сделал два шага вперед и вскинул руку в приветствии – сжатый кулак правой руки к левой стороне груди. Это была интерпретация древнего воинского ритуала: удар кулаком по груди напротив сердца – символ готовности отдать жизнь за вождя.
– Виноват, господин капитан!
– Отставить! Машина загружена?
– Никак нет… не совсем… приказано прибыть к цементному заводу для вывоза оборудования, господин капитан!
– Какого черта?! Там давно нет ничего и никого! – рявкнул капитан. – Какой идиот отдает такие приказы?
– Не могу знать, господин капитан! – выкрикнул Оноженко, поедая офицера преданным взглядом. – Приказано прибыть, встать под погрузку и ждать майора Бормана!
Фамилия вылетела сама собой, Паша и сам не знал, почему ее выкрикнул. Но чин вымышленного Бормана он назвал не случайно. Капитан поостережется с ходу отменять приказ майора. Даже незнакомого.
И точно, капитан крякнул, тронул ус, соображая, как быть. В этот момент подбежал сержант в очах, с большой бородавкой на подбородке.
– Господин капитан, на связь вышел второй лейтенант Занахи. Срочно!
– Что там еще? – раздраженно откликнулся капитан.
– Докладывает, что не может пройти на территорию центрального архива.
– Что значит, не может?
– Его не пускают. Там рабочие с котельной и сторожа. Говорят, что эвакуироваться не хотят, а архив закрыт, из него уже вывезли все документы.
Капитан побагровел, шевельнул усами. В его голове, видимо, не укладывалось, как
Слышавший диалог Оноженко вдруг вздрогнул. В осажденном городе, который вот-вот возьмут приступом, при всеобщей панике и бегстве только очень заинтересованные люди будут сидеть на месте. Но чем они заинтересованы? Не допустить посторонних на объект? А что там такое, на этом объекте?
Капитан продолжал кричать:
– Что у Занахи, людей мало и оружия нет?! Немедленно передайте приказ: пройти в архив! В случае оказания сопротивления применять оружие!
– Есть! – вытянулся в струнку сержант.
– Бегом!
Сержант развернулся и рванул к машине связи, от которой шел толстый кабель к колодцу.
В этот момент Оноженко и решился.
– Господин капитан! – громко сказал он, выпячивая грудь колесом. – Разрешите доложить! Разрешите следовать дальше! Господин майор ждет, господин майор сердится! Он не любит, когда опаздывают!
Капитан не сразу перескочил с одной темы на другую, а тут еще подбежал высоченный лейтенант с каким-то испуганным бледным лицом и что-то зашептал прямо на ухо капитану. Тот тоже вдруг побледнел, глянул в сторону, где шел бой. Видимо, пришли плохие вести.
– Разрешите ехать! – вновь встрял Оноженко.
– Да езжай ты уже, идиот! – отмахнулся капитан. – Проваливай!
Два раза просить Пашу не надо, он бросил кулак к груди и побежал к машине. Быстро залез и сразу стал выворачивать машину влево.
– Коля, станция работает?
– Да.
– Командир, ты меня слышишь?
– Слышу, – откликнулся Баскаков. – Что там у тебя?
– Командир, я, кажется, знаю, где пришельцы!
Оноженко коротко пересказал диалог капитана с сержантом и объяснил свою догадку. Баскаков торопливо прикинул, имеет ли право на существование версия Паши и сколько в ней здравого смысла.
Честно говоря, факт отказа от эвакуации сам по себе малопримечателен, кто знает, какие мотивы у людей? Но вот препятствование действиям военным в такой обстановке – это уже подозрительно. Военные могут и оружие в ход пустить. Зачем рисковать так глупо?
– У кого карта? – спросил Баскаков. – Где местный архив расположен?
Севастьянов полез за картой, но первым откликнулся Жарков.
– Это смежное с муниципалитетом здание, стоит позади него. Там вроде только один подъезд со стороны улицы…
Иван уже достал карту города, развернул ее и быстро нашел искомый объект.
– Вот он! Прямо за муниципалитетом! Это ж выходит…
– Выходит, что и муниципалитет, и архив имеют один источник основного и резервного питания, – подхватил Жарков. – Там, наверное, еще что-то запитано.
– Значит, затворники не пускают военных не к архивам. Они боятся, что найдут что-то другое.
– Ретранслятор! – веско произнес Баскаков. Былые сомнения покинули его, а на губах вдруг возникла легкая улыбка. – Вот они где засели, гады!