Внуки лейтенанта Шмидта
Шрифт:
В разговор вмешалась Лора: – А как с этой «белогвардейщиной» – ваше изобретение? Если так, то вас ждёт разочарование. Подобная липа долго не протянет.
– Нет, Лори, тут всё реально. Организация возникла спонтанно, есть свои лидеры, а контора подключилась своевременно. Естественно, мы к ним внедрили своих агентов и информаторов, но инструкции гвардейцы получают из Лондона через Стокгольм. Так что, за достоверность я отвечаю. Подобраться к руководству пока не удаётся: наших людей подолгу проверяют. У гвардии своя служба безопасности, рулит какой-то нелегал, видимо профи.
Полковник
Николаев всё ещё пребывал во власти автора «Маскарада», хотя в последнем альбоме Бенсона уже чувствовалась рука Куинси Джонса:
– Да на кассете от Томаса для меня было много интересного. Есть перспектива, но придётся маневрировать по ходу операции. Меня больше беспокоит другое: какие инструкции у резидента по вашему тандему?
Шерман проявил проницательность:
– Владимир, все эти происки диссидентов и эмигрантских центров контрразведке плоскопараллельны. Как я понял, вашу фирму интересует утечка стратегической информации из штаба округа. А это не мой профиль – я ведь занимаюсь чистым искусством. Кроме того, гвардейцы знают, как плотно нас ведут, и не захотят светиться в компании канадцев.
Но Николаев заверил Шермана в детальной проработке всей операции и резко перевёл разговор в практическую плоскость:
– У нас точная информация о местах сбора диссидентов, где крутится всякая мелочь. По нашим данным бывает там и резидент. Это известная тебе дискотека «У Боба» и бар «Три писателя». Именно там, под нашим присмотром, и кучкуется вся эта мразь безродная. «Три писателя» – народное название, просто бар находится на пересечении улиц Гоголя, Крейцвальда и Фельмана, прямо за Домом Радио. Там пропивают свои гонорары и поставленные голоса проповедники соцреализма. Как-нибудь в день зарплаты сходишь на экскурсию: там народные артисты несут искусство в массы.
Политинформация закончилась обсуждением последнего диска Майлса Дейвиса, которого Николаев подозревал в пропаганде расовой сегрегации белых. Майкл похвастался двойным альбомом с автографом маэстро.
К вечерней встрече со связным Шермана подготовил Казаков, снабдив его внушительной суммой денег и пропуском технолога судоремонтного завода с фотографией. Внук сменил свой стильный американский гардероб на вызывающий прикид советского инженера, надев джинсы «Монтана», кожаный пиджак и, нацепив парик с усами.
На явку в бар «Три писателя» он отправился огородами, заходя по пути во все магазины. Одев специальные полароидные очки с двойной плёнкой, Майкл безуспешно пытался засечь слежку. Через полчаса он упёрся в дверь бара, украшенную художественной табличкой «свободных мест нет». Проигнорировав длинную очередь писак паролем «на банкет к Некрасову», он проник в заведение, вручив бородатому швейцару смятую пятёрку.
Технолог сразу заметил связника за угловым столиком совершенно пустого бара. Обменявшись паролями и верительными грамотами, злоумышленники
Казаков на инструктаже предупреждал:
– Это убеждённый сторонник гвардии и, хотя мы его вербанули год назад, будь начеку. Доверять связнику полностью нет оснований.
Кроме наблюдения, бармен-универсал из «Трёх писателей» проявлял интерес к чеканке и художественной графике. Место обязывало. Свои работы он выставлял на обозрение в дверях бара, где наибольший успех снискали «свободных мест нет», «инвентаризация» и «резервировано».
А табличка «Санитарный день» кормила лучше разбавленного пива. За эту любовь к прекрасному он расплачивался регулярным стуком в контору, куда строчил еженедельные отчёты о настроениях посетителей в баре и очереди.
Один из таких оперативных шедевров уже цитировали во всесоюзном масштабе:
«Гражданка Сидорюк 53-го года рождения, получившая в баре всенародное признание под псевдонимом „Доярка“, вчера заняла свой пост под столиком финских сварщиков. Поддерживая тесный оральный контакт с представителями пролетариата дружественной страны, она нанесла Первому Тресту общепита материальный ущерб, разбив 3 (три) кружки. Интенсивная подстольная фелляция исключала речевой обмен стратегической информацией. Оплатив убытки, доярка продолжала выполнять задание под другими столиками. Из конспиративных соображений мне пришлось обменять Доярке 500 финских марок на рубли по курсу 40 копеек (акт приложен). Несанкционированных генитальных контактов на вверенной территории не наблюдалось».
Тем временем белогвардеец проявлял к Шерману неподдельный интерес, задавая много лишних вопросов. Беседа больше походила на допрос:
– Так ты – американец?
– Нет, я сварщик с площади Мухина!
– Когда будут остальные бабки?
– Скоро!
– Мы ждём дешифратор и уплотнитель.
– Они в пути!
Детская игра затягивалась, и внук обострил ситуацию:
– Мне нужно выйти на твоего шефа. Всё, что заказано, передам лично ему. Не обижайся, на беседы с тобой у меня нет времени.
Связник не успокаивался:
– Если ты фирмач, значит за тобой хвост, от которого не скрыться. Я подставляюсь, а народ в нашей пятёрке серьёзный. Ты не представляешь, как мы все здесь рискуем! Попробовал бы сам!
Гвардеец перешёл на шепот, и бармен незаметно включил дополнительный микрофон: – Пока мы получаем все заказы по отработанному каналу, и я не вижу смысла что-то менять. Ты хочешь выйти на руководство, но где гарантии безопасности. Уже завтра мы можем встретиться в большом сером доме. Пусть твоя контора даст подтверждение, тогда начнём двигаться дальше.