Внуки Шаховские
Шрифт:
– Замолчи, - коротко бросил Арсений.
– А ты мне рот не затыкай! Я достаточно тебя терпела! И не только тебя! Думаешь, я забыла по чьей вине мы оказались в этой дыре? Нет! И никогда не забуду! Если бы ты проявил достаточную смелость, как того и следовало ожидать от мужчины, мы бы по-прежнему жили в Нью-Йорке, и знать не знали никакого Ведунова с его получокнутыми жителями! А теперь мне по твоей милости приходиться каждый день выслушивать разные нелепицы в свой адрес. Я, между прочим, хорошо помню, как твой дружок обозвал меня ведьмой!
Арсений сжал кулаки. Если бы Алешка не была его сестрой.... Не была девчонкой.... С каким удовольствием он бы заставил её замолчать!
– Я не виноват, что мы оказались здесь! Такова была воля родителей!
– Ха-ха-ха! Три "ха"! Подумаешь! Мы могли всё изменить, но ты не захотел! Струсил!
– Замолчи, я сказал!
– Не затыкай мне рот! Правда глаза колет!
– Нет! Просто мне надоело слушать твои глупые обвинения! Я ухожу!
– Конечно, проще убежать от проблемы!
– закричала вслед уходящему брату Алексия и вскочила на ноги.
– Ты всегда был трусом! И отец тебя тоже считал трусом! Ты даже ни разу не смог выиграть на соревнованиях! Его порадовать! Ты слабак! Трус и слабак!
В глазах защипало. Арсений побежал, не разбирая дороги. Слова Алешки задели за живое. Зачем она вспомнила про отца?! Зачем?! Неужели он сам не помнил, какое разочарованное у отца было лицо, когда в ходе соревнований Арсений выбывал, не доходя даже до полуфинала? Как не мог внятно объяснить, что ему не нравиться драться, не нравиться сознательно причинять боль другим? Он не считал драку развлечением!
На пути ему встретилась тетя Надя.
– Арсений, ты куда?
– она попыталась ухватить его за рукав свитера, но он увернулся.
– Я погуляю!
Ему никого не хотелось видеть.
Его память принадлежит только ему!
Он больше всего на свете хотел, чтобы отец хотя бы раз похвалил его! Сказал, что он им гордиться! Арсений и над учебниками пыхтел, мечтая стать в недалеком будущем опорой отцу! А отец считал его трусом?...
Не правда!
Нет!
Он в это не верил!
Арсений выбежал во двор, потом побежал по аллее к пруду. Ему хотелось тишины и уединения. Гравий вылетал из-под его ботинок. Один раз Сеня споткнулся, упал на руку, ободрав ладонь. Но из-за злости и обиды он не почувствовал боли.
Он прибежал к пруду. Зажмурив глаза, уткнулся в дуб. Ему отчаянно захотелось раствориться в дереве, исчезнуть раз и навсегда. Но это было бы слишком просто....
Подняв кулак, он несколько раз ударил по дубу. Невыплаканные слезы жгли глаза. Он снова и снова бил кулаком по стволу дерева, не чувствуя боли. Арсений с трудом осознавал происходящее. И поэтому, когда в очередной раз его руки коснулись дуба и точно слились с ним, превратились в одно целое, а сам мальчик с ловкостью пантеры вскочил на ствол, он не воспринял происходящие с ним перемены. Его тело стало легким и гибким. Он за считанные минуты вскарабкался
Высоко....
Хорошо....
И никого рядом нет....
Выгнув спину, и осмотревшись по сторонам, Арсений сел верхом на толстый сук, прислонившись спиной к стволу. Закрыл глаза. Так-то лучше.
Арсению показалось, что он задремал. А когда снова открыл глаза, то испуганно вскрикнул.
Он на дереве! На высоте, не менее пяти метров! Его охватил страх. Он смутно помнил, как поругался с Лешкой и выбежал из поместья, как побежал в направления парка. Но как он оказался, в парке, а тем более, на дереве, он не помнил! Эти события напрочь исчезли из его памяти!
Как и события ещё одной ночи....
У Арсения закружилась голова. Он приказал себе успокоиться. Главное, не паниковать! Но как тут не запаникуешь, если ты находишься на такой высотище, и понятия не имеешь, как попасть вниз? Не спасателей же вызывать!
– Шаховский! Ты где?
Голос Яна Чурхина послышался откуда-то издалека.
– Ян!
– радостно закричал Сеня, и по не осторожности едва не свалился с сучка. Пришлось покрепче вцепиться в него руками.
– Ты где?
– снова послышалось снизу.
– Где тебя леший носит?
– Я на дереве!
– На каком?
– Кажется, на дубе!
– И что ты там забыл?
– недовольно поинтересовался Чурхин.
– Хороший вопрос....
– Так слезай, раз сам не знаешь, что забыл на дубе! Или тебе понравилось на нем сидеть?
На улице стемнело, и Арсений не мог точно разглядеть, где находился Ян.
– Не могу!
– голос Сени прозвучал жалобно и растерянно. Он чувствовал себя последним болваном.
– Почему не можешь? Ведь смог же забраться? Как залез, так и слезай!
Арсению было стыдно признаться, что он боится. Чурхин и без того постоянно над ним подтрунивает.
– А ты сам что тут делаешь?
– скрывая смущение и смутную надежду, спросил он.
– Шаховский, ты тупица! Ты так ничего и не понял, да? Откуда! Небось, даже с Урсуловым не поговорил и, естественно, ничего не узнал! Я так понимаю, ты снова ни черта не помнишь, как попал на дерево?
– Нет, - пришлось признаться.
– А стоило! Ладно, чего уж тут... Видно и, правда, мне от тебя никуда не деться! Но я все равно тебе служить не буду, понял, Шаховский?
– Понял, понял, ты только помоги мне на землю спуститься....
– Ох! И откуда ты только свалился на мою голову? Слушай меня внимательно, Шаховский! За тобой на дерево я лезть не собираюсь, мне моя жизнь дорога. И твоих штучек с превращениями я тоже не знаю! Но ты должен спуститься вниз! Просто пожелай этого! Ты очень сильно должен захотеть! Тогда у тебя все получится.... Наверное....
Арсений сжал зубы. Ну, спасибо за помощь! Ничего лучшего Чурхин придумать не мог. Но у Сени не было выбора. Не сидеть же ему на дереве всю ночь....