Внутренние война и мир
Шрифт:
С того места, где находится Арджуна, можно сказать только одно: «Я не знаю, были ли мы прежде. Я не имею ни малейшего представления об этом». Взгляд Арджуны упирается в рождение — а возможно, даже ближе.
Если вы задумаетесь, то поймете, что помните себя только с четырехлетнего возраста. До этого момента все предположительно. Люди рассказывают вам, где вы были. Вы не можете вспомнить ничего из того, что происходило с вами до четырех лет. Лишь очень умные люди помнят себя с двух лет. И все же остается вопрос: Где вы были до того, как вам исполнилось два года? На него невозможно ответить. Если считать память единственным доказательством, то до двух лет вас не было
Даже если вы взглянете на свою жизнь до рождения — и окружающие могут помочь вам в этом, — то, перед тем как появиться на свет, вы уже существовали в утробе матери. Но ваша память ничего не сохранила об этом. Однако в состоянии глубокого гипноза вы можете вспомнить даже свою жизнь до рождения. Если загипнотизировать человека, то он сможет рассказать, как на третьем месяце беременности его мать упала вместе с утробой. Когда с женщиной произошел несчастный случай, ребенок в животе матери также почувствовал боль. Итак, воспоминания сохраняются и от жизни в утробе, но человек может заглянуть еще глубже, в свою прошлую жизнь. Все это в прошлом. Нам придется пробудить в себе воспоминания о событиях, бывших когда-то.
Для Кришны все пребывает в вечности сейчас; все есть только сейчас. Из этого сейчас, откуда Кришна может видеть все, он говорит Арджуне: «Все эти люди были до и будут после. Я и ты, мы также были прежде».
Опасность возникнет, если слова Кришны будут неправильно поняты. Арджуна может подумать, что он существовал прежде как человек, по имени Арджуна. Кришна не говорит этого. Человек, называемый Арджуной, никогда раньше не существовал как Арджуна; это невозможно. Личность по имени Арджуна — лишь одеяние. Бесформенное сознание, скрытое под этим одеянием, действительно существовало прежде. Личность, называемая Арджуной, никогда больше не появится: это — просто одежда, которая распадется со смертью. Но то, что носило одежду, продолжит существовать в будущем.
Вне зависимости от того, насколько старательно Арджуна будет пытаться понять слова Кришны, он обречен на непонимание. В лучшем случае он подумает: «Я и прежде существовал как Арджуна, а ты — как Кришна. Все люди, стоящие перед нами, также были прежде». И Арджуна опять повторит тот же самый вопрос: «Следовательно, все эти формы существовали и в прошлом?»
Нет, эти формы никогда раньше не существовали. Но форма является проявлением. Сущее — бесформенное существование — не есть проявление. Сущее бывает и непроявленным. Бытие не ограничено видимой стороной. Невидимое также существует. Но что же в таком случае мы видим? Мы можем воспринимать лишь очень и очень маленький фрагмент сущего.
Если спросить современного ученого, то он скажет, что для непосредственного наблюдения доступна лишь малая часть мира. Например, всего пару веков назад не существовало радио. Теперь оно есть. Сидя здесь, мы можем включить приемник и слушать голос, звучащий в Лондоне. Значит ли это, что, нажав кнопку приемника, мы включили голос в Лондоне? Нет, голос из Лондона передается все время, но его можно было услышать, лишь включив радиоприбор, принимающий звуковые волны. Но даже когда мы не слышали голос, он был здесь в непроявленной форме — просто наши уши не могли его услышать.
Тысячи других звуков распространяются в атмосфере. По данным ученых, мы способны слышать определенный спектр волн. Мы можем слышать только в этих пределах. Нам не дано воспринимать ни более низкие, ни более высокие звуки. Наша способность слышать ограничена, и нам не доступно столько же низких звуков, сколько и высоких.
Но
Например, для слепого человека свет не существует — потому что свет не может открыться ему. У слепого нет посредника, с помощью которого он смог бы увидеть свет. Теперь, если мы представим себе, что на далекой планете живут виды, обладающие более чем пятью чувствами, то поймем, что в мире могут быть вещи, о которых мы не подозреваем. Наши пять чувств не могут исчерпывающе охватить все многообразие сущего.
По мнению ученых, жизнь существует, по меньшей мере, на пятидесяти тысячах планет. Им известны приблизительно четыре миллиарда планет, и почти на пятидесяти тысячах из них, возможно, есть жизнь. Вероятно, там существуют совершенно иные формы жизни. У них может быть семь чувств, пятнадцать или даже двадцать чувств. Возможно, они знают о таких вещах, которые не являлись нам даже в мечтах, — потому что и мечтать можно только о том, что знаешь. Мы не способны вообразить себе то, о чем не имеем представления. Калидаса, Бхавабхути и Рабиндранат Тагор, наши величайшие поэты не могли в своей поэзии изобразить ничего, выходящего за рамки чувств — только в их пределах. Мы часто отрицаем существование объекта только потому, что не можем его видеть или воспринимать.
Манифестация — это крайне поверхностный феномен. Сущее является глубочайшим феноменом. Можно даже сказать, что сущее вообще не является феноменом. Это — бытие как таковое, из которого рождаются различные манифестации.
Например, вот я сижу здесь. Теперь я запел песню. Пока я не начал петь, где внутри меня была эта песня? Она, несомненно, где-то была, но мог ли психолог рассечь мое тело и поймать ее? Сможет ли ученый, психолог или нейрохирург, вскрыв мою черепную коробку, достать эту песню? Нет, никто не сможет найти ее внутри меня. Но если бы ее не было у меня внутри, то она никогда не смогла бы проявиться.
Песня была непроявленной. Она как зерно дремала где-то внутри; она была скрыта. Возможно, она, неродившаяся, существовала в виде тончайшей волны. Но в любом случае она где-то была. Затем она проявилась. Но песня обрела существование не благодаря манифестации; она уже существовала. То, что я ее спел, вовсе не значит, что она полностью проявилась. Мои личные ограничения сковали и ее.
До самого конца своей жизни Рабиндранат Тагор говорил, что он все еще не спел ту песню, о которой мечтал. Но откуда он знал, что мечтает о песне, которую еще не смог спеть? Несомненно, в глубине души он испытывал чувство, потребность что-то спеть. Мы переживаем такие же ощущения, когда на кончике языка крутится чье-то имя, но у нас никак не получается его сказать. Слова о том, что вы не можете сказать имя, которое крутится у вас на языке, звучат безумно. Оно уже на языке, так что же еще нужно? Просто произнесите его! Но нет, вы говорите, что хотя это имя крутится на языке, не можете его вспомнить.
Что это значит? Где-то глубоко внутри себя вы чувствуете, что знаете его. Однако это слово еще не проявилось, ум еще не овладел им. У вас есть неясное чувство. Но если вы умрете, если мы проведем вскрытие и попытаемся найти внутри вашего тела то, что вертелось у вас на языке, то у нас ничего не выйдет. Мы найдем кончик языка, но на нем не будет того имени, которое вот-вот должно было с него сорваться. Мы обнаружим мозги, нервы и сеть из миллионов клеток, но не найдем того, что не проявилось. Имя останется непроявленным, скрытым в уединенном уголке вашего ума. Оно исчезнет навсегда.