Внутренняя империя Юань

Тао Цзэдун

Свадьба продолжалась. Ван Юань сидел по левую руку хана Хулагу, своей левой рукой сжимая меч под столом. По правую руку от хана находился князь местных гор и молодожены – его сын с невестой, которая действительно была красивой как утренняя звезда. Не удивительно, что родное селение никак не желало расставаться с этой жемчужиной. Что станется с миром, если из него уйдет красота? И сколько еще достойных мужей споткнется об этот высокий порог?

Приезжали именитые гости, привозили богатые дары, говорили хвалебные речи. Отменное вино лилось рекой – снова ходил по кругу "рог изобилия" весь в золоте и серебре, из такого и выпить не грех. У хана Хулагу глаз

уже был сизым как перья коршуна, Ван Юаню пришлось идти на хитрость: как только полный рог попадал в его руки, он тут же со всем уважением передавал его хану или князю, – в хмелю терялась последовательность событий… а раз тебя уважают, нужно не ударить лицом в грязь, принять вызов с достоинством и честью. Таким образом между князем и ханом сложилось своеобразное соревнование, чему способствовало всеобщее громкое восхищение заслугами того и другого. "Они действительно малохольные" – думал про себя Ван Юань, подыгрывая лести. "В степи багатуры тоже любят выставлять себя напоказ, но не до такой же степени…"

Наконец, к столу подошли какие-то дальние родственники невесты, с самых высоких и отдаленных гор, что можно было сразу понять по их орлиному искрометному взгляду и достоинству, с которым они себя держали. Заиграла музыка, джигиты пустились в пляс – искры полетели! Не жалея себя, они срывались с вершин и падали на колени, а потом снова вихрем взлетали до небес, шли по кругу один за другим как смерчи по весне. Тут без преувеличений, собравшиеся наблюдали невероятное зрелище: "Откуда в этих людях столько огня?!"

Вдруг в этот огненный круг вплыла белая лебедь – так ровно, что Ван Юань не поверил своим глазам. Он мог поклясться, что девушка не касается земли – наваждение! А еще мог поклясться, что уже видел нечто подобное. Но где?! На стройной красавице была золотая парчовая накидка и в ней она походила на тонкую свечу – пламя колебалось даже при малейшем движении ветра, но глядя на нее, дыхание замирало от восхищения. Мистика, да и только.

И вот, пройдя несколько кругов, девушка вдруг замерла перед столом. В этот момент гости внесли блюдо накрытое белым платком – по ходу, подарок молодоженам. Но ничего не говоря, девушка красивым жестом указала на хана Хулагу – то ли поклонилась, то ли предложила что-то от всего сердца… В следующий момент она сорвала с блюда покрывало – на нем сверкнул клинок. Девушка с мастерством настоящего джигита метнула его в хана Хулагу.

глава 12.

"Всякая вещь растет, в чем я вижу возвращение. Правда, вещи чрезвычайно разнообразны, но все они возвращаются к своему началу".

Лао цзы.

Любое движение преследует какую-то цель. И такой целью, в конечном счете, является покой. По этой причине опасно стремиться к покою минуя очередность небесного круга – пытаться переплыть бурную реку сразу по весне; гораздо удобнее будет дождаться летнего мелководья. А еще легче это будет сделать зимой, по льду. Но в таком случае важно видеть цель и не потерять веру.

"Когда совершены заслуги и сделаны подвиги, то все земледельцы скажут, что это достигнуто естественным ходом вещей". Рассмотреть в любом явлении заложенный потенциал – череду событий, которые, в конечном счете, приведут к цели – истинное искусство мастера. Нельзя сказать, чтобы великие мужи выбирали кратчайший Путь – они выбирали правильный Путь, уже в самом начале ясно понимая цель.

Возможно, на длинном Пути каждого ждут десять тысяч напастей, но только вера видит Истину – Небо в любой момент может сократить время и Ему не о чем беспокоится. Приблизившись, таким образом, к цели, мудрый только

наблюдает естественный ход вещей (следует за вещами) – они не могут его увлечь в свою глубину. "Возвращение вещей к своему началу и есть покой". Вещи стремятся к покою, словно воды в океан – мудрость плывет в лодке, используя течение реки.

– Ты думаешь, что можно постигнуть смысл жизни, не ударив палец о палец? Познание сути вещей многого стоит. Чтобы увидеть цель, нужно пройти Путь любой вещи; другое дело, мастер способен это сделать за очень короткий срок, – начать к полуночи, а к утру быть уже на месте.

– Но как, каким образом?

– Знание это бесценно – его не следует рассказывать первому встречному. Оно и есть тот бисер, который не мечут пред свиньями. Человек не получает откровений, из-за того, что будет пренебрегать ими. Необходимо, чтобы истинное знание стало насущной потребностью души. Испытай себя беспристрастно, и ты узнаешь какая ее сокровенная мечта. Поделись планами с Небом… и ты увидишь всю глупость человеческую.

– Но с чего же тогда начинать Путь?

– Решимость и побуждение к действию всегда является началом – смотри, и ты уже на Пути.

Ван Юань хотел еще задать вопрос красивому генералу, невесть откуда появившемуся за свадебным столом и сидевшему от него по левую руку, но в этот момент блеснул клинок. И вот, благородный муж со всей силы толкнул Ван Юаня в плечо, а он в свою очередь подвинул хана Хулагу. Острый кинжал, минуя сердце, только слегка оцарапал хану бок и вошёл глубоко в подмышку, не причинив никакого вреда. Хан Хулагу только крякнул как боров, а смерчи-джигиты уже прыгали на стол. Тогда хан вместе с князем, хотя они и были изрядно пьяны, сорвались на полные ноги и опрокинули свадебный стол. И пока предводители уползали под лавки, Ван Юань отбивал яростные атаки, – ведь только у него имелся меч под рукой.

Джигиты дрались как тигры, но Ван Юанью помогал свадебный генерал – он блестяще владел мечом, и алебардой, и тяжелым бронзовым жезлом, и даже большим серебряным блюдом со стола, вертя тарелью словно "солнцем", прикрываясь ею как щитом. И джигитам с высоких гор поневоле пришлось отступить.

Они пробили себе проход в толпе пьяных нукеров, вскочили на коней и с гиками ускакали. Их никто не преследовал, настолько огромным было потрясение. Только красавица-лебедь осталась стоять в круге невозмутимо – стройная и натянутая, словно струна… и ее быстро связали.

– Это!.. Это неслыханно! Просто невероятно! – захлебываясь от возбуждения и восторга кричал князь, выползая из-под лавки и тараща глаза. – Дай я тебя расцелую, сокол ты мой!

Князь лез к Ван Юаню целоваться, а хан Хулагу, отдыхая в углу, показывал ему оттуда два больших оттопыренных пальца.

– Слушай, отдай его мне, – обратился хозяин к хану, – я сделаю его князем, вторым человеком в государстве, после себя.

Он снова крепко облобызал недоумевающего Ван Юаня, так, что ему пришлось вытирать забрызганное лицо.

– Я-то тут при чем?.. – произнес он, вконец смутившись, – генерала благодарите.

– Считай, что ты уже генерал! – выпалил князь. – Вот тебе мой меч, я делаю тебя генералом. Думаю, вельможный хан возражать мне не станет.

– Он давно ходит в генералах, князь, – спокойно произнес хан. – У нас тысячник кэшиктенов в бою командует туменом.

– Ай, молодец, ай да джигит! Я в жизни не видел подобного мастерства. Одному справиться с двадцатью пятью горцами. Настоящий дзиавор!

Ван Юань стал оглядываться в поисках генерала, перед которым ему стало по-настоящему стыдно, но того нигде не было. Словно и не существовало…