Внутренняя линия
Шрифт:
— Он в родстве с тобой?
— Он — мой племянник. Но поверь, о величайший из великих, не это, но стремление к миру и пользе дало мне силы огласить потаенные желания твоих истинных друзей. Помыслы мои чисты, Юй Лун, и никогда ни прежде, ни ныне, ни впредь у тебя не было и не будет слуг более верных, чем он и я!
— Понятно. — Згурский поглядел на Варраву, ждущего перевода. — Тогда вот что, Сунь Вань. Ступай к своему царю и объяви ему, чтобы он сегодня же принял русское посольство. Такова моя воля!
— Но как же…
— Если
Дежурный внимательно пробежал глазами короткие строки документа, сверил фотографию, взглянув за стекло караульного помещения, и почтительно вернул удостоверение высокопоставленному сотруднику Ленинградской Уголовно-следственной комиссии.
— Конвой берете?
— У нас свой. — Болеслав Орлинский кивнул в сторону ожидавшего у входа китайца.
— Одну минуту, сейчас распоряжусь. — Дежурный нажал кнопку вызова и приказал возникшему на пороге милиционеру: — Выдай товарищам их «контру».
— Есть, — козырнул тот, вытаскивая пристегнутую к поясу связку ключей.
Еще через минуту тяжелая дверь с зарешеченным окошком громыхнула, и лежавший на деревянных нарах Нильс Кристенсен услышал:
— С вещами на выход!
Виконт поднялся, подхватил небольшой узелок и молча пошел к двери.
— Что, пригрелся, золотопогонник? Ничего, в Лефортово не так уютно будет!
Сотрудник Красного Креста бросил на говорившего милиционера сожалеющий взгляд. Обезоружить этого самоуверенного блюстителя порядка было делом нескольких секунд, но вульгарный мордобой, как и геройская перестрелка с последующей трагической гибелью при побеге, вовсе не входили в его планы.
— Что зыркаешь? Давай шагай!
— Добрый день, Сергей Владиславович! — приветствовал арестованного поджидавший его Орлинский. — Извольте подать мне руки.
Кристенсен выполнил просьбу, и стальные браслеты тотчас защелкнулись на запястьях.
— Настоятельно рекомендую вам не пытаться от нас убежать. Фен Бо, отведи арестованного в автомобиль. Так, где тут у вас расписаться?
Черная машина с задернутыми шторами на окнах выехала со двора особняка на Петровке, еще в восемнадцатом году облюбованного руководством Народной милиции.
— В Лефортово? — спросил Кристенсен у сидевшего рядом председателя Ленинградской Уголовно-следственной комиссии.
— В какой-то мере, Сергей Владиславович, в какой-то мере. Вот, ознакомьтесь. — Он протянул Виконту картонную папку. — Это материалы вашего дела.
Арестант углубился в чтение.
— Постойте, что это? Что это за бред? Я прибыл в Россию для того, чтобы возглавить белогвардейскую террористическую организацию в Казани?! Я такого никогда не говорил!
— Полноте,
— Куда уж лучше! Меня за эту самую деятельность поставят к стенке!
— Голубчик, — Орлинский тронул плечо шофера, — останови здесь. Сходи, будь добр, принеси сигареты. Фен Бо, постереги снаружи.
— Есть! — козырнул конвоир и выскочил из автомобиля.
— Сергей Владиславович, я же просил — доверьтесь мне. Я делаю все, что в человеческих силах, дабы спасти вас. Увы, я не господь бог, и даже если сниму ваши оковы и отпущу на все четыре стороны, сами вы не пройдете и двух кварталов! Я же по вашей милости окажусь в застенках. Эти признательные показания дают мне возможность вывести вас из-под удара.
— Каким, интересно, образом?
— Нет смысла держать вас в Москве, если тайная организация, которую вы, с позволения сказать, возглавляете, располагается в Казани. Сейчас мы едем в Лефортово, где вас сфотографируют, увы — снимут отпечатки пальцев, устроят весь прочий бертильонаж [25] и передадут мне для проведения следственных мероприятий. Я позабочусь, чтобы в вашем деле завтрашним числом стояла отметка, что вы отправлены по этапу в Казань. Соответственно, у нас есть всего несколько дней, чтобы провернуть все наши дела и покинуть Совдепию до момента, пока выяснится, что вы не прибыли в пункт назначения. Можете ли вы гарантировать мне безопасный выход через границу?
25
Бертильонаж — система измерения различных параметров человеческого организма, предложенная сотрудником парижской полиции Бертильоном.
— Могу. Но прежде я должен выполнить свою миссию.
— В таком случае нельзя терять времени. У нас от силы дней пять, неделя…
— Не будем терять времени, — согласился Виконт. — Удалось ли что-нибудь узнать о лаборатории профессора Д.?
— Мне — нет. Не сомневаюсь, что в ОГПУ есть люди, обладающие подобной информацией, но их, видимо, очень немного. На то, чтобы их выявить, может понадобиться дней больше, чем у нас есть. Но я, кажется, знаю человека, который, вероятно, держит этот вопрос под контролем.
— Кто же это?
— Ваш бывший сослуживец.
— Штабс-капитан Зощенко?
— О нет! Полковник Шапошников. Думаю, вам известно, что теперь Борис Михайлович — командарм, и возглавляет Московский военный округ.
— Да, я слышал об этом.
— Шапошников известен как человек разумный и благородный. Он будет рад увидеть бывшего однополчанина.
— Несомненно. И сдать его в ОГПУ с красным подарочным бантиком на шее.
— Считаете, ваш командир способен на такое? Предать человека, лечившего вверенных ему солдат, а может, его самого?