Внутри ауры

Апосту Александр

— Дорогуша, ты что, ехала сразу с двумя парнями? Ну даешь… Я тебе даже завидую, — транс похабно облизнул свои пухлые губы. — А откуда ехали, милая?

— Из Москвы, — резко отрезал Антон, не скрывающий свою неприязнь и ментально отстраняя назойливого собеседника.

— Ниче се, — воскликнул уродец в платье, — мы с вами соотечественники! Я родом с Одессы… Но уже давным-давно там не живу… Поэтому все, что там происходит, мне до лампочки… Я за мир и за любовь… Надеюсь, вы тоже?

Компания рефлекторно кивнула.

—

А ты за какую любовь? — обратился он нагло к Антону, чувствуя от него негатив, — анальную или вагинальную?

Антон обескураженно продолжил стоять, выпучив глаза. Тут транс издал хриплый мерзкий смешок.

— Расслабься, я шучу, малыш. Мне хватает любви вдоволь. Кстати, меня зовут Марла, — худощавая рука протянулась вперед.

— Это как в «Бойцовском клубе» что ли? — Кирилл пересилил отвращение и пожал руку.

— Мое настоящее имя. Мои родители, так скажем, были творческими людьми и ни в чем себя не сдерживали. Однажды мама отодрала на моих глазах папу деревянным дилдо, и они мне на следующий день разрешили не идти в школу.

Кирилл не сдержал смех. Хохот пробил скважину и дал себе волю на целую минуту.

— Кирилл, — назвал он свое имя в слезах.

— Маша, — представилась девушка.

— У тебя замечательные сияющие глаза, — заметила Марла, — я бы сказала ясновидящие. А как этого угрюмого красавчика зовут?

— Антон, — буркнул парень.

— Антошка заработал мандовошку, — срифмовала Марла, хитро испытывая нового знакомого. Но тот остыл, понимая, что злиться в подобных условиях на глупости бессмысленно. — И опять я шучу. Не обращайте внимания, просто рада повстречать говорящих на одном языке.

На самом деле, у Марлы проскакивал украинский глубинный акцент, особенно в словах с буквами «ш», «ц», и «г», но она его умело маскировала модным молодежным слэнгом, где каждый дефект подавался изюминкой.

— Почему ты сказал…сказала, — поправил себя мигом Кирилл, — что тут сойти с ума можно?

Марла будто не заметила оговорку.

— А ты сам что ли не видишь, сладкий мой пирожок? Здесь собрались самые сливки земного шара: убийцы, насильники, наркоманы, бомжи, эмигранты, рецидивисты, представители ЛГБТ… В принципе, здесь и изначально не было нормальных, одни психопаты …

Тут неожиданно из-за спины Марлы появилась нечеловеческая гора мышц. По всему телу, прикрытому короткой футболкой, пестрели партаки, типа крестов и ножей, и шрамы, полученные явно насильственным способом. Прическа была как у Марлы, но сам череп походил размерами на каменный валун с неровностями и выпуклостями. Всем своим видом абориген походил на маньяка из каких-то боевиков 90-х. Разъяренная, бросающая в дрожь рожа, выпускала подобно быку из ноздрей воздух и испепеляла налитыми кровью глазами незнакомцев. Марла почувствовала тяжелые шаги и, обернувшись, зачирикала от умиления:

—

Леон, зайка мой, не беспокойся! Я познакомилась, ребята дружелюбные и совершенно не представляют опасности! Настоящие френдли!

Неотесанный дикарь поиграл со слюной во рту и разочарованно отвел глаза от потенциальных жертв.

— Ступай пока, я скоро вернусь к тебе!

Гора развернулась и послушно утопала прочь. Дойдя до соседней палатки, которая подошла бы ему в качестве футболки, он уселся на табуретку и принялся следить настороженным взглядом за людьми. Его проскакивающие эмоции на лице выдавали его внутренний дискомфорт. Кажется, Леону было тяжело себя сдерживать, чтобы не начать убивать.

— Не бойтесь, — отмахнулась вульгарно Марла, — он просто пусичка!

— Почему он такой молчаливый? — сглотнула тяжело слюну Маша.

— А он контуженный! Не сказал за все время пребывания в лагере ни слова!

— Он француз?

— Кто ж знает! Охранники сказали, что он участвовал в боевых действиях, а потом свихнулся… Его нашли единственным выжившим среди массы трупов с окровавленными руками по локоть и совершенно полетевшей кукухой… Его долго держали на привязи и галоперидоле, а потом поместили сюда за военные заслуги…

Ребята хлопали глазами и с еще большей опаской наблюдали за машиной для убийства.

— А вы с ним друзья?

— Любовники, — непринужденно бросила Марла. — Я его трахаю…

Трансгендер вновь приковал взгляды своим претенциозным заявлением. Ему нравилось быть в центре внимания и у него имелась уже наработанная схема как этого достигнуть в любой ситуации.

— Нас здесь все уважают и боятся, мои сладкие, — надменно заверила Марла. — Поэтому вам повезло, что вы мне понравились.

— А…, — все так же трудно было складывать слова в предложения, — «Леон» — потому что защитник?

— Вот тут ты уже угадал, мой дорогой любитель фильмов! — посмеялась своим тошным прокуренным гоготом Марла.

Компании путешественников хотелось поддержать смех и быть чуткими, но весь внешний образ Марлы настораживал и по большей степени отталкивал. Человек будто бы в себе содержал абсолютно все гадкие и отвратительные характеристики и, чем более скандальными и возмутительными они были, тем будто увереннее и комфортнее жилось их обладателю.

— Если мне не показалось, то вы хотели в душик заглянуть, — хитро просекла она, — сполоснуть ваши грязные писечки…

— Да, — всхлипнула Маша. — Но в этой очереди можно встретить старость…

— Деточка моя, с такой красотой ты будешь жить вечно, — льстиво промурлыкала Марла. — Я даже чувствую какую-то конкуренцию теперь во внимании мужчинок…

Кирилл с Антоном невольно вернули взгляд к Леону, который изредка косым взглядом поглядывал за плечо, видимо, чтобы убедиться в безопасности диалога.