Внутри ауры

Апосту Александр

— Что случилось? — накинулась Маша. — Почему Кирилл ходил один?

— Все хорошо, — поспешил успокоить самодовольный павлин. — Пистолет у меня.

— Надо ускориться, будьте аккуратны, котятки! Господи, как это заводит, у меня сейчас встанет! — Марла предвкушала волю. — Дай волыну…

— До тачки у меня будет…

— Не доверяешь…

— Мне сегодня точно везет…

— Убедил…

Ребята накинули на себя походные рюкзаки, а Леон взгромоздил неисчислимые шмотки, принадлежащие Марле. Трансгендер направился первым. Гуськом беженцы покинули помещение и по знакомому коридору побежали вдоль стены на цыпочках. За дверью камеры хранения крики стихли, но замок оставался так же заперт. Стоило беглецам добраться до горячей точки и осторожно выглянуть из-за угла, как перед

ними предстало абсолютно пустое пространство. Лишь один человек сидел на диване и смотрел телевизор, все остальные будто испарились.

— Я займусь им, а вы идите! — воодушевленный прошлым подвигом вызвался Кирилл.

Парень тихо подобрался сзади к ничего не подозревающему силуэту и храбро подставил ствол к голове.

— Руки вверх!

Он предполагал, что действия будут происходить по прежнему сценарию, но на этот раз попался охранник с другим темпераментом. Этот на мгновение хитро притих, чутьем сканируя готовность противника, а затем резко вскочил на ноги и начал копошиться за поясом. Кирилл растерялся, так как, естественно, не собирался стрелять. Охранник начал издавать нелепые возгласы, так же особо не умея обращаться с оружием, но тут ниоткуда взялся Леон и одним точным ударом в лицо повалил беднягу навзничь. Тот рухнул на пол без сознания, с огромной кровоточащей надбровной раной. Кирилл в перепуге продолжал держать бессмысленно ствол. Они переглянулись с Леоном, но затем услышали французский вопль и топот. В то время, пока они расправлялись с нерасторопным охранником, их команда добралась до выхода из здания, но в потайном углу, видимо, незаметно укрывался еще один сторож и, увидев убегающих девушек, бросился на них с дубинкой, громко зовя на помощь. Антон будто приклеился к земле, Маша со страху отпрыгнула в сторону, но Марла не побоялась и первая приняла бой. Своими тощими руками с длинными ногтями она, истошно вопя, резким движением вцепилась в бородатое лицо охранника, но сразу получила два быстрых удара дубинкой подряд. Марла с трудом держалась на ногах и пыталась добраться до глаз. Леон, увидев схватку и причиняемый Марле урон, потерял окончательно рассудок. Его лицо налилось кровью, глаза бешено выступили из орбит, мышцы раздулись в три раза, он издал свирепый рык и со звериной скоростью бросился на обидчика. Мужчина не успел опомниться, как его снесло смертоносным вихрем. Леон нещадно начал махать своими кувалдами. Если бы Марла не остановила громилу, то от охранника осталось бы мокрое место.

— L;on, nous devons courir! (пер. с франц.: Леон, надо бежать!)

Одним прикосновением она обезвредила буйвола, и он с заляпанными кровью руками оторвался от жертвы. Всей командой они вышли на улицу.

— Нам туда, в обход! — бросила Марла и рванула левее КПП.

Компания машинально последовала за ней. Осматриваться времени не было и ноги бездумно уносили своих хозяев куда подальше. Казалось, что еще немного и беглецы останутся вне видимости, но тут позади раздался грозный крик. Компания ускорила темп, до деревьев оставалось всего ничего. Но тут случилось непредвиденное: Маша внезапно остановилась. Кирилл чуть не споткнулся от резкого торможения и хотел девушку насильно потащить за собой, но та запрокинула голову и полетела к земле. Парень успел ее подхватить до соприкосновения с асфальтом.

— Маша! Маша!

Девушка затряслась в эпилептическом припадке на руках у парня. Он оглянулся за помощью назад, но троица уже скрылась в кустах. Единственной живой душой поблизости был устремляющийся к ним охранник. Кирилл не обращал на того внимания, он был уже готов смириться с любым исходом. Взяв Машу за руку, он крепко сжал ее ладонь, помогая выбраться из бездны. В какой-то момент он почувствовал толчок в висок. Не удар, а именно толчок. Дубина сокрушила его, но боли не причинила. Кирилл рефлекторно потянулся обратно к Маше, но получил еще один удар. В ушах стоял звон, парень сквозь помутненное сознание осознал, что пистолета в его руках уже нет. Он предпринимал попытки встать, но дубина опять прикладывалась к одному и тому же виску. Когда он почувствовал головокружение и слабость в конечностях, раздался выстрел. Земля уходила из-под ног, Кирилл

исполнял странный брейк-данс, чтобы окончательно не упасть без сознания. Раздался еще один выстрел и неразборчивый словесный поток. Кирилл думал, что все происходит лишь в его голове, но экстренность ситуации возвращала ясность сознания, и вскоре перед ним предстала реальная картина происходящего.

Маша качалась с пистолетом в руках над телом охранника. Бездыханный труп истекал кровью, а Маша с выпученными глазами продолжала трястись и воспроизводить какой-то словесный бред. Ни связи, ни смысла в ее лепете расшифровать было невозможно. Девушка просто издавала звуки и слоги, не имеющие значения. Кирилл потянулся рукой к Маше, но девушка в неадекватном и неконтролируемом аффекте отскочила в сторону.

— Маш, — с трудом произнес Кирилл, понимая, что головная боль раскалывает череп при любом действии, — это я… Я…

Девушка какое-то время продолжала отстраняться, но затем сумерки отступили и в глазах блеснуло понимание. Маша опустила пистолет и недоуменно захлопала ресницами. Кирилл обогнул труп охранника и решительно заявил:

— Надо бежать… Нас убьют …

Девушка, не вымолвив ни слова, медленно начала отступать от места убийства, а затем развернулась и послушно вместе с Кириллом побежала в лес. Скоро их закрыли собой деревья. Парочка бежала, куда глаза глядят. Маша пребывала еще в остаточном притуплении, а Кирилл претерпевал адские боли. Глаза заливались сочащейся кровью, Кирилл вытирал ее рукавом пижамы. Проскочила неуместная забавная мысль в голове, что они снова совершили переполох и снова убегают через лес. За верхушками деревьев мелькали дома. Вскоре на парочку наткнулся разыскивающий их перепуганный Антон.

— Что случилось?! Куда вы пропали?! О боже, сколько у тебя крови…

— Надо уходить, — сухими синими губами промямлил Кирилл.

Антон подхватил товарища и изменил вектор направления. Он не подозревал, что стряслось с его друзьями, но хотел быстрее убраться оттуда. После обрывистого спуска команда оказалась у обочины асфальтированной дороги, где их ждала машина.

— Откуда … откуда…, — тыкал пальцем Кирилл в тачку.

— Я еще и профессиональная угонщица, милый мой, — героически праздновала Марла качественный побег. — А тебе бы в больничку…

— Нет… Давайте уедем отсюда…

Маша уселась первой на заднее сиденье и приняла у Антона избитого калеку. Антон обошел сзади машину и уселся рядом. Марла победоносным прищуром обвела округу. Выкинув дымящийся окурок, она с оживленным оскалом уселась за руль.

— Ну что, пупсики, свобода! Великий и ужасный Париж ждет нас! — энтузиазм лился рекой.

Марла дала по газам, и машина слилась с общим потоком. Она открыла окно и высунула свое счастливое лицо на всеобщее любование. Леон сидел рядом и с той же дисциплинированной кротостью пожимал кулаки, покрытые засохшей чужой кровью. Антон то с волнением смотрел на Кирилла, то оглядывался назад, боясь столкнуться с погоней. Маша обеспокоено искала в рюкзаке медикаменты. Наконец она достала бинт с перекисью и сымпровизировала обработку раны.

— Ты как?

— Тошнит немного…

— Надо в больницу.

— Нет… Все в порядке будет…

Маша не думала о своем состоянии, страх за близкого человека вытеснил остальные чувства.

— Что ты видела? — выдавил из себя главный вопрос Кирилл.

Девушка улыбнулась и с любовью прижала травмированную голову к своей теплой щеке. Ее лицо сияло ослепляющим прозрением.

— Море. Голубое-голубое море. Я такого никогда в жизни не встречала. Вкус соли. Греющее солнце. Сотрясающее воздух нечеловеческое дыхание. И смех. Очень много смеха… Но не нашего…

— А кого?

— Я его не знаю…

Машина набирала скорость, ветер обдувал лицо и анестезировал пульсирующую боль. Город представал во всей красе. Беглецы претерпевали после сильного потрясения психологическую реабилитацию. Лишь одна Маша твердо ощущала слепой пробел в памяти. Она пыталась самостоятельно восполнить утраченное воспоминание, но попытки проваливались в сплошную белую пустоту.

— Ребят, — прервала она тишину первой, — а что было перед тем, как мы сели в машину? Я ничего не помню…