Внутри неё тьма
Шрифт:
– Что ж, раз та девушка мертва, то она – не я. – Рада растянула губы в скованной улыбке.
– Я тоже так подумал. Решил даже, что ты скрыла своё настоящее имя, и разузнать твоё прошлое невозможно. Но и судьбой той девушки тоже решил поинтересоваться – так, от безысходности. И узнал пару интересных вещей. Оказалось, новорожденного брата той девушки звали Фёдор – совсем как моего дядьку. У того детей не было, не получалось, а потом пошли слухи, что вдруг сын у него родился. Дядька радовался, хотел сына признать да наследство ему оставить, вот только вскорости хворь его в
Пока Руслан говорил, Рада едва сдерживала слёзы. Словно наяву она услышала предсмертный плач брата, который вскоре затих под одеялом. Девушка отвернулась, скрывая покатившуюся по щеке слезу, слизнула её и быстро вытерла мокрую дорожку, делая вид, что поправляет волосы.
– Есть и ещё одна деталь, которая меня зацепила, – рассказывал Руслан. – Изба Рады сгорела. Огонь едва потушили, да спасать уже было нечего и некого. Стали погибших хоронить: мать семейства, старших её дочек, Фёдора новорожденного, а вот младшей дочки недосчитались.
– И куда же она делась? – Рада напряглась.
– Люди разное говорят. То ли дотла сгорела девка, то ли колдунья её утащила.
– Зачем?
Руслан пожал плечами с невесёлой улыбкой:
– Душу испить, тело съесть, в жертву принести, в ритуале каком использовать, – хмыкнув, перечислил версии юноша. – Тебе лучше знать. Но всё ж большинство деревенских решили, что девочка полностью сгорела, с пожаром же боролись долго. А чего ещё думать? Больше Раду ведь никто не видел, бежать ей было некуда, – Руслан пристально посмотрел на девушку, которая сейчас мечтала с головой уйти под воду. – Значит, погибла в пожаре. Правильно?
– Правильно, – беззвучно подтвердила Рада.
– И ещё кое-что. Я ведь уже говорил, что деньги развязывают языки? Так вот, я предложил хорошую плату тем, кто вспомнит ещё что-нибудь подозрительное. И вспомнили. За несколько дней до пожара кое-кто из соседей видел дорого одетых людей, что бродили вокруг той избы. Уж что они хотели – неизвестно. Может, следили за домом, может, случайно мимо шли. Но говорить что-то против богачей – дело гиблое, потому сосед и молчал десять лет, пока я не спросил.
– Любопытная история, – сказала Рада в пустоту, не глядя на Руслана. – И что ты об этом думаешь?
Она хотела и в то же время не хотела услышать ответ.
– Думаю, что та «погибшая» девушка и есть ты. Маленький брат Фёдор – сын моего дядьки. А те странные люди, что бродили возле дома – слуги моего отца и, возможно, он сам. Так ты познакомилась с моим отцом.
Это был не вопрос, но Рада всё же молча кивнула. Слёзы упрямо толклись в уголках глаз, но девушка моргала, смахивая их. Руслан потёр переносицу.
– Я угадал. – В его голосе послышалась не радость, а тоска. – Теперь твоя очередь залатать прорехи в этой истории. Что случилось в тот день?
– Почему бы тебе не спросить у отца?
– Когда я приехал, он уже спал, да и сомневаюсь, что он так просто во всём сознается. Лучше спросить у тебя. Так что произошло?
– Самое худшее, – безжизненно ответила Рада. – Твой отец был там. Мою мать убили, сестёр изнасиловали и убили, брата задушили. А дом сожгли. Всё
В этот раз девушка не смогла сдержать слёзы. Она отвернулась от берега и обняла себя, тихонько дрожа. Гладила себя по плечам, чтобы отогреться от холодного отчаяния. Её пронизывала острая стрела – не ненависти или злости, нет, – а горя. Невозможно было даже за десяток лет жизни выплакать все слёзы, накопившиеся тем днём.
– Понятно, – выдохнул Руслан так, будто его ударили под дых. – А что сделали с тобой?
Девушка сглотнула слёзы. Юноше пришлось ещё несколько раз повторить вопрос, но сил ответить у неё не было, и он спросил по-другому:
– Я видел шрам у тебя на груди. Это…
– Да, – срывающимся голосом перебила Рада. – Меня ударили ножом. По его приказу.
– Как ты выжила?
«Не выжила. Я умерла», – хотела бы съязвить девушка, но не могла растянуть губы даже в самой поганой, злобной ухмылке. Она всхлипнула. Потом отдышалась и ответила:
– Меня спасла тётка, другиня матери. Буквально отвоевала у смерти, – не соврала Рада, при этом всё же утаив часть правды. Подробности тут ни к чему.
Она быстро растирала руками озябшие плечи. Над озером и берегом повисла такая тишина, что, казалось, тронь, нарушь её – и она раздерёт душу, словно дикая кошка. Рада провела пальцами по шраму. Вся физическая боль от него переросла в боль душевную. Девушка закрыла шрам рукой, слабо надеясь, что так сможет отгородиться от воспоминаний, но не получилось. Они бушующим вихрем проносились в голове, и сердце отбивало назойливый ритм.
– Значит, ты здесь, чтобы отомстить? – донеслось с берега. Рада развернулась в ту сторону, и Руслан повторил: – Ты здесь, чтобы отомстить отцу?
– Да.
С мокрых ресниц срывались капли то ли речной воды, то ли слёз. Девушка надеялась, что Руслан с берега не заметит солёных дорожек на её щеках. Впервые кто-то, помимо Ягини, Кощея и самого Белолебедя узнал о её прошлом.
– И что ты собираешься делать? Убьёшь его? – настороженно уточнил Руслан.
– Хотела убить. Но не получилось.
– Понятно, – он покачал головой.
Снова всё затихло. Девушка подметила, что Руслан не был удивлён. Да и не злился, хотя речь шла об убийстве его отца. Совесть и стыд оказались сильнее родственных связей, никакие кровные узы не могли стереть преступление, которое совершил Белолебедь.
Рада всё ещё накрывала руками плечи. Она глубоко дышала. Не знала, к чему приведёт ночной разговор, но на душе стало легче, будто печную трубу очистили от золы. Она не решалась посмотреть в сторону Руслана. Просто стояла к нему спиной, беззащитная перед его пристальным взглядом. Вода доходила ей до лопаток, и Рада чувствовала, как муж рассматривает её обнажённые плечи и спину, которые рябью отражались в воде. Где-то слышались всплески, лягушки и мелкие рыбёшки мутили воду, разбавляли тишину. Ветер шелестел в листьях ивы, которая, словно горюющая дева, склонилась над озером. Озноб вскоре закончился сам собой. Рада начала успокаиваться, слёзы засохли, оставив после себя лишь ощущение стянутой кожи.