Во имя Ленинграда
Шрифт:
Глаза Клавдии Ивановны повлажнели.
– Спасибо за дорогие сердцу слова, - сказала она. - Хотелось бы остаться, да нас ждут в других частях. Еще раз спасибо...
Ужин прошел тепло, сердечно. Скромный стол был усилен, разумеется, за счет завтрашнего дня. Заведующий столовой умудрился даже поднести всем по две наркомовские нормы. Уже в полночь авиаторы проводили артистов, и видавший виды фургон двинулся в обратный стокилометровый путь до Новой Ладоги.
Утро началось сильным снегопадом. Метеоролог категорически заверил, что летной погоды не будет в течение всего дня, и мы, оставив по одному звену в готовности № 2, занялись учебой, которая теперь воспринималась всем личным составом как должное, необходимое.
Во
– Слышь, Вася, а ты вчера крепко загнул Клавдии Ивановне, а? Хорошо, что она уехала, а то бы пришлось тебе краснеть за свой треп...
– Треп? - обиделся я. - Ну, уж нет... Погода будет. Я получше твоего "ветродуя" знаю. Вырос здесь и налетался - во! Ладожская погода изменчива как... В общем, к вечеру снегопад утихнет, облачность поднимется. Тут уж фрицам не усидеть, их погонят силой бомбить трассу. Они-то хорошо понимают, что именно в непогоду легче всего перевозить грузы и эвакуировать людей.
Хотя я и говорил уверенно, на душе кошки скребли. И вообще, зачем было выхваляться перед артисткой? Глупая рисовка. Гусарство, черт побери!
На мое счастье, к 16 часам погода стала улучшаться. Снегопад прекратился, облака ушли ввысь метров на тысячу с лишком. Настроение мое тоже поднялось. Не замедлила поступить и команда с КП полка: привести в готовность к немедленному вылету по одному звену из 1-й и 3-й эскадрилий. Дежурное звено возглавил я, моим ведомым теперь уверенно летал Василек, как я стал звать "повзрослевшего" за две недели Васю Захарова. Вторая пара Петр Кожанов и старший сержант Виктор Голубев.
Ну, что же, теперь дело за фашистами и нашим расчетом на радиолокационной станции "Редут".
"Если нас своевременно поднимут навстречу "юнкерсам", то в такую погоду преимущество будет на нашей стороне", - думал я, сидя в кабине своего "ишачка" с 33-м номером на борту и прикидывая различные варианты предполагаемого боя.
Монотонно гудят агрегаты радиолокационной станции "Редут-59". Ее начальник лейтенант Слепцов внимательно следит за работой расчета, в котором двадцать пять юношей и пятнадцать девушек. Я видел их не раз и сейчас представляю у пульта худенького оператора Валю Сараеву. На ее голове шлем с наушниками, возле губ - микрофон. Она сосредоточенно следит за овальным матовым экраном. Длинная стрелка равномерно вертится по окружности, отсчитывая градусы. На десятки, сотни километров от острова Зеленец, где стоит станция, сквозь темноту и непогоду смотрит всевидящий глаз локатора. Но что локатор без глаз Вали? Они напряжены до боли. Вот на экране, над зеленой линией, появляется острый вертикальный пик, рядом второй, третий, четвертый... Они пульсируют, постепенно темнея в середине. Это "отметка". Это цель. Она поймана. Руки Вали на рукоятках приборов, готовые следовать за движением врага.
– Вижу цель, - сообщает Сараева в микрофон на командный пункт ПВО ледовой трассы и 4-го ГИАП. - Азимут двести пять градусов, расстояние сто километров, высота две тысячи пятьсот метров. Пять групп самолетов.
Валя опытный оператор, она - мастер и умеет по величине и конфигурации импульсов определять типы самолетов, уверенно предупреждает, кто приближается к объекту. Через каждые две-три минуты она дает дальность до самолетов противника, их скорость и курс.
Сигнал о появлении противника принят на КП полка и на пункте наведения в Кобоне. И вот уже две красные ракеты взвились у подножья холма - сигнал на взлет дежурным звеньям. По сердцу моему - волнующий жар. После взлета слышу по радио знакомый голос начальника штаба полка:
– "Тридцать третий", от Шлиссельбурга на Лаврово за облаками идет пять групп Ю-88. "Пятый" идет за вами, объединяйтесь с ним и действуйте. Вы старший. Поняли?
– Вас
Пятому звену 1-й эскадрильи приказал находиться над центром Лаврова, а со своим звеном вышел на шесть - восемь километров юго-западнее.
По моему предположению, где-то здесь противник должен пробить облака и, заняв боевой порядок, лечь на курс для бомбометания с горизонтального полета. Истребители наверняка вынырнут немного дальше или правее своих бомбардировщиков, чтобы отсечь нас. Тактику врага мы хорошо изучили, и вот сегодня, когда противник вынужден бомбить объект, выйдя под облака на высоте чуть больше тысячи метров, он, конечно, будет наносить удар шестерками в колонне звеньев. Ю-88 и Хе-111 уже не раз применяли такой боевой порядок, он позволял им с меньшими потерями преодолевать зенитный огонь, поддерживать взаимодействие при отражении наших атак и сбрасывать бомбы по команде ведущего.
Мы встали в мелкий вираж и принялись выжидать "юнкерсов". Однако вместо бомбардировщиков левее нас под облака выскочили одна за другой три пары Ме-109Ф. Так, ясно - они хотят сковать нас боем и оттянуть в сторону. Тоже известные фокусы.
"Мессеры" начали рыскать под облаками, лихорадочно пытаясь обнаружить нас, но я прижал звено к нижней кромке облаков, так что нас едва было видно, и выбирал удобный момент для атаки. Вдруг прямо по курсу в двухстах метрах из облаков вывалилась еще одна пара Ме-109Ф. Более удобного случая не дождаться, и я, пока ведущий не сориентировался, прицелясь, дал длинную очередь изо всех пулеметов. Вторую давать не пришлось. "Мессер" перевернулся через правое крыло и отвесно, с дымом и огнем, врезался в лед.
Его ведомый шарахнулся в сторону и мигом ушел в облака. Он, наверное, успел сообщить по радио, что атакован большой группой истребителей. Но остальные шесть Ме-109, не вступая в бой, почему-то скрылись южнее острова Зеленец. "Юнкерсов" долго ждать не пришлось. Через три минуты рядом с нашим звеном появились из облаков три Ю-88. Не давая им опомниться, мы с двух сторон пошли в атаку. Моей паре удалось сбить один бомбардировщик. Два других, сбросив бомбы на лед, ушли в облака.
Теперь "юнкерсы" стали вываливаться из облаков звено за звеном. Во что бы то ни стало - не дать им построиться в боевой порядок для бомбометания. И это нам пока удавалось. Используя хорошую маневренность И-16, мы непрерывно атаковали противника на встречно-пересекающихся курсах. Но их становилось все больше. И тут опять появились четыре пары Ме-109. Положение наше усложнилось, теперь бы только не прозевать атаки "мессеров".
Но вот два звена Ю-88, отколовшись от группы, плотным строем пошли в сторону Лаврова.
Я дал команду пятому от объекта не отходить, атаковать шестерку бомбардировщиков на встречном курсе. В это время пара Кожанова сбила еще один Ю-88. Охваченный пламенем, он беспорядочно падал.
Этот сбитый самолет внес почему-то полный разлад в действия врага. Видимо, потерян был командир всей группы.
"Юнкерсы" начали сбрасывать бомбы и по одному, по два уходить в облака. "Мессеры", не имея возможности вести бой на вертикальном маневре, сделали несколько атак, не подходя к нам на близкое расстояние, и тоже ушли.
Шестерка Ю-88 также не смогла нанести удар по складам в Лаврово. Звено 1-й АЭ атаковало ее на боевом курсе, сбило ведущего второго звена, вынудив остальных сбросить бомбовый груз до цели и поспешно скрыться в спасительных облаках. Бой закончился нашей победой. Противник, потеряв три "юнкерса" и один Ме-109Ф, так и не смог выполнить боевого задания.
После посадки в четырех самолетах нашей группы техники насчитали семнадцать пулевых пробоин. На их заделку потратили не более двух часов.