Во имя любви
Шрифт:
— Только не надо ко мне подходить, — кусая губы, предупредила она. — Стой, где стоишь. Боюсь, если мы снова окажемся в непосредственной близости друг от друга, я собьюсь с мысли.
Пальцы ее лихорадочно теребили бахрому индейского пледа, которым было накрыто кресло. Ричард глядел на эти тонкие, нервные пальцы с нарастающим смятением в душе. Неудивительно, что все его предыдущие романы оканчивались неудачно. Он просто не понимает женщин! А эту — особенно. Что за муха ее укусила? И как теперь быть, как повести разговор? Быть может, настала пора
— Флоренс, — начал он, стараясь предельно собраться, как собирался, разговаривая с деловыми партнерами или самыми важными клиентами. — Поверь, я пришел сюда не для того, чтобы немедленно тащить тебя в постель. Не спорю, мне этого очень хотелось, и как раз перед появлением твоих дяди с тетей к тому все и шло, но цель у меня были иная. Я собирался сказать тебе нечто очень важное. Флоренс, я хочу, чтобы мы были вместе.
В первый момент ему показалось, что метод себя оправдал. Глаза молодой женщины округлились от изумления, с губ сорвалось удивленное восклицание. Но не успел обрадованный Ричард развить тему, как Флоренс покачала головой.
— Нет, Ричард. У нас ничего не выйдет. Просто не получится.
Он раскрыл рот от неожиданности.
— Позволь спросить, на основании чего ты делаешь столь категоричный вывод? — Ричард понимал, что слова его звучат саркастично, но сдержаться не сумел. — На основании того, что нам безумно хорошо друг с другом на физическом уровне? Или того, что мы неплохо сработались на съемочной площадке?
Флоренс обошла вокруг кресла и устало опустилась в него. Теперь ее пальцы нервно постукивали по подлокотнику. Но глаз она не опустила, а на лице ее читалась решимость.
— Собственно говоря, я окончательно утвердилась в этом, увидев, как ты общаешься с моими родственниками.
— То есть, увидев, как я умею поладить даже с самыми неприступными и несговорчивыми людьми в мире? — Ричард придвинул стул и сел напротив Флоренс так, что их теперь разделял кофейный столик. Наконец-то он оказался в более-менее привычных условиях: за столом переговоров, лицом к лицу с оппонентом. Тут он справится. Должен справиться. Иного выхода у него просто нет. — Я бы подумал, что это, напротив, прибавит мне очков в твоих глазах.
Не он ли мысленно поздравил себя с тем, что сумел понравиться Рейчел и Джеймсу Саузи?
— О да, ты мгновенно нашел с ними общий язык, — подтвердила молодая женщина.
Лицо ее оставалось бесстрастно, но Ричард мог поклясться: это что угодно, только не комплимент.
— И что тут плохого? — спросил он.
— Ничего. Только вот я никогда с ними общего языка не находила. — Она стиснула подлокотник с такой силой, что побелели костяшки пальцев.
На несколько секунд взору Ричарда открылась новая Флоренс — более нежная, хрупкая и уязвимая, чем раньше. Чувствительная душа, горячие порывы которой не один раз встречали лишь холодное неодобрение окружающих. Черт возьми! Он вовсе не хотел, чтобы она переживала все это вновь!
— Увидев, как ты с ними разговариваешь, я поняла, насколько
Ричард слушал, не веря своим ушам. Он даже не знал, что возразить. Ну как эта глупышка может переживать из-за таких пустяков?
— Флоренс, но ведь это же мелочь. Уверен, уж с этим-то мы как-нибудь разберемся…
И снова Флоренс упрямо замотала головой, не дав ему договорить.
— Для меня никакая не мелочь. Я всю жизнь только и делала, что разочаровывала дядю и тетю, которые так старательно меня воспитывали. Я больше не хочу никого разочаровывать.
— Послушай, я вовсе не такой строгий судья, каким ты меня, по всей видимости, считаешь.
— Ричард, я привыкла повиноваться первому побуждению. Петь, когда хочу петь, и смеяться, когда мне смешно. — Она страстно подалась вперед, перегибаясь через столик навстречу Ричарду. — Если помнишь, я пела в полный голос, даже рискуя, что на мне лопнет платье… как это в конце концов и случилось. Скажи, положа руку на сердце, неужели ты не будешь очень огорчен, если я невзначай окажусь не на высоте во время одной из твоих важных встреч?
Ричард помедлил с ответом. И возненавидел себя за промедление. Быть может, сослаться на то, что перед глазами у него снова возникла та сцена на мальчишнике, когда он впервые увидел ее почти обнаженной? Но он знал: это еще не вся правда.
И, что хуже, Флоренс тоже это знала.
— Флоренс…
— Я так и думала. — По губам молодой женщины скользнула невеселая улыбка.
Такого ли конца «переговоров» он ждал? Он, всегда выходивший победителем даже во время самых тяжких бурь, сотрясавших деловой мир? Сама мысль потерять Флоренс ранила его гораздо сильнее, чем он представлял.
— Право же, я вовсе не такой чопорный пуританин, каким тебе, должно быть, кажусь, — все же произнес Ричард, не в силах промолчать, но, чувствуя, что переубедить ее не сможет. Черт возьми! Это несправедливо! Он тоже умеет действовать импульсивно!
Флоренс печально кивнула.
— Да нет, никакой ты не пуританин. Просто слишком предан своей работе. И вынужден жить по тем стандартам, которые она устанавливает. — Флоренс даже накрыла ладонь Ричарда своей. — Поверь, я все понимаю куда лучше, чем ты думаешь.
Проклятье!
Ричард даже не знал, что сказать. Он пришел сюда, такой уверенный в победе, — и вот уходит, разбитый наголову. Должно быть, плохо подготовился к решающему раунду переговоров.
— Обещай хотя бы, что придешь завтра на встречу, — попросил Ричард, как за соломинку хватаясь за последний шанс увидеть ее.
— Не думаю, что…
— Послушай, из-за меня ты и так лишилась постоянного места в агентстве. Ты должна, по крайней мере, получить заслуженную похвалу за работу. — Он пожирал молодую женщину глазами, умоляя ответить «да». — Пожалуйста!