Во славу человечности!
Шрифт:
— Возможно. Энир показался мне честным волком, может, потому он в замке и не прижился, а когда появился в нём, то попал в странную круговерть, творившуюся там.
— М-да, вот ведь как! Понимаете, я уверена, что в моих бедах виновата Чарна, но всё моё доказательство сводится к тому, что никто другой никак не мог всё провернуть. Это ненадёжно и неосновательно, поэтому я ковыряюсь в прошлом, но и там очевидны только чувства и бездоказательные слова.
— Я вижу, что вам снова плохо, вы бледная.
— О, это пустяки, лекарь
— Вам это помогает?
— Не знаю. Помните, мне стало худо, когда я активно начала двигаться, а сейчас я всё лежу и ем. Проверим, когда я снова выйду на улицу. Но давайте вернёмся к Алье.
— Отца Гора долго не было, тогда на границе было неспокойно. Его беты посещали замок время от времени, только Энир старался быть рядом с Альей. Обстановка в замке накалялась, всё чаще звучали намёки на связь жены альфы с его бетой, но они не сомневались, что вожак вернётся и со всем разберётся.
— Так, обе стороны ждали Герма и были уверенны, что он во всём разберётся. Но если Алья подозревала свою подружку, то почему она не выгнала её?!
— Энир считает, что Чарна подавляла Алью. Она вела хозяйство с первых дней, предлагая жене вожака блистать, а не хлопотать. Он говорит, что Чарна очень умело играла словами, могла надавить на жалость, и всегда добивалась от Альи того, что ей надобно. Но Энир рассказал, что его возлюбленная не сидела без дела. Знаете, оказывается, ведь именно Алья открыла дом, куда свозили всё… как бы это сказать, не ценности других кланов, но старые, памятные вещи.
— Да вы что! Такой дом называется музей! Интересно, он до сих пор существует?
— Да, семья известного вам Вартека поддерживает его и даже пополняет.
— Обязательно хочу там побывать! Слышите, лорд Семич, музей — это главная достопримечательность столицы! Что же мне раньше никто не сказал? Но не отвлекаемся!
— Так вот, Алья открыла этот дом со старьём, занималась садом, при её жизни был открыт ещё один дом для потерянных детей.
— У меня наворачиваются слёзы на глазах, — промокнув уголком одеяла глаза, прошептала Аня.
Оборотень подозрительно посмотрел на девушку, не смеётся ли она, но у той действительно слёзы прокладывали дорожки по щекам.
— Простите, похоже, вы не понимаете, какой драгоценностью была ваша королева.
— У нас не бывает королев, только жена альфы.
— У вас нет лордов, но вы лорд.
— Люди очень изобретательны в званиях.
— Пожалуй, но мы с вами всё время отвлекаемся.
— А рассказывать особо нечего. Энир, по просьбе Альи, не трогал Чарну, но хотел поговорить с вожаком по её поводу. Когда Герм вернулся, то ночь он провёл с женой, утром разгребал накопившиеся срочные делах, а к обеду его нашли мёртвым. Отравлен. Чарна сразу закричала, что Алья не виновата.
— Чарна защищала мать Гора? — растерялась Аня.
— Я
— То есть это она столь ловко навела всех на мысль об отравлении вожака женой?
— Энир только спустя годы понял, как действовала Чарна. А в те минуты она казалась искренней, яростно защищающей более слабую подругу. Алья же вообще ни на что не реагировала.
— Что получается? Чарна искусно задаёт направление расследованию, а нужная атмосфера в замке уже создана! Не случайность же, что вся прислуга вскоре сгинула? Ведь ажиотаж прошёл бы со временем, начались бы разговоры и размышления, но она этого не допустила. Гора это не насторожило?
— Он был юнцом, которому приходилось выживать и противостоять бетам отца. Ему не до слуг тогда было, впрочем, как и мне. Наши жизни висели на кончике хвоста. Чарна взяла на себя все заботы, и даже сейчас он плохо представляет, что за жизнь протекает в его доме. Можно сказать, что она полновластная хозяйка в замке не одно десятилетие.
— Так-так-так, всё очень ловко подстроено, но всё же прозвучало весомое слово Энира против всей прислуги, которую обычно даже не спрашивают, но другие беты всё равно открыли охоту?
— Вы не понимаете всей сложившейся обстановки, — покачал головой Семич. — Я помню ходившие разговоры о женитьбе вожака на Алье. Этот брак не одобрял никто! Даже простые оборотни плевались при упоминании о ней. Слабая волчица из низкого сословия! Её жизнь предназначена для удовлетворения мужчин и рождения новых работников, а её вознесли на самый верх!
— Но Чарна…
— Чарна как раз вписывается в сказку, она — подтверждение глупых мечтаний сильных оборотниц среди разных сословий.
— Вы хотите сказать, что от Альи избавились с удовольствием, как только был даден повод?
— Да. Энира устранили, буквально чудо, что он выжил; Гора списали со счетов, а Чарну оставили, демонстрируя свою справедливость и что их невозможно упрекнуть в попрании всеобщей мечты.
— Вы каждый раз насмешливо произносите слова «мечта», но разве это не так? Сила для вас ведь важна?
— Да, моя королева, без силы никак, но сильных оборотней больше, чем свободных земель.
— Поэтому поддерживается миф, что сильные самцы и самки всё же могут так или иначе пробиться к вершине?
— Это не миф, такое происходит, но с женщинами значительно реже, а уж чтобы из низов допрыгнуть до вожака!
— Так, хорошо, мотив действующей тогда знати по отношению к Алье и Чарне понятен. Беты, принимавшие участие в следствии, живы?
— Нет. Кто-то из них бросил вызов Гору, а кого-то он вызвал сам. Они считали его юнцом, сыном Альи, а не сыном альфы — и сильно просчитались! Он боролся за себя, мстил за мать, это придавало ему сил.