Во славу человечности!
Шрифт:
— Мне было очень страшно и, если бы не вы… — она заволновалась, вспоминая недавнее, и глаза вновь заблестели. Было стыдно расплакаться здесь и сейчас, когда все считают, что она крута и непобедима! Аня закусила губу и насколько возможно быстрым шагом, чтобы не подумали, что она бежит, покинула помещение.
— Ну и чего ты её не обнял? — насмешливо спросил Криш, заслуживая гневный взгляд брата.
— Балбес ты, Вайш, — с сожалением добавил Криш и, насвистывая пошлую песенку, ушёл.
Наследник остался. Он опустился в кресло, вытянул ноги и, откинувшись на спинку, размышлял о Чёрных, о полосатых,
Свет из окошка падал на его красивое мужественное лицо, на опускающуюся на глаза пепельную чёлку, которую давно пора подстричь. Покоя в его душе нет, впрочем, как всегда, когда он находится рядом с невестой, только вновь поднимается раздражение и даже белоснежные клыки удлинились, чтобы рвать врага, которого нет.
Он резко поднялся. До обеда ещё успеет сбежать в свой уютный домик, где его дожидается очаровательная волчица. Она боготворит его, делает всё так, как ему нравится, всегда старается угодить, не то, что ЭТА! При мыслях об ЭТОЙ снова в душе начался кавардак.
Может и правда стоило обнять её? Строит из себя альфа-волчицу, а сама дрожала заячьим хвостиком! По телу разлилось тепло и нежность, настолько явно всплыла картинка, как он закрывает её от всего мира, и она прижимается к нему, ища защиты. Прав Криш, балбес он! Но время до обеда действительно есть и неожиданно возникшую нежность он подарит более благодарной дожидающейся его милашке.
Аня шла по коридору к себе, отвечая на вопросы подбегающих оборотней:
— Чем кормить гостей? Как долго они задержатся? Сколько выделять для них слуг? Отправить их мыться в купальню или тащить бадью в покои? Если стирать их одежду, выдавать ли на замену замковую? Если давать, то форму серых или поискать что-то другое?
— Пришёл старший центральной улицы по вопросу общего освещения, примет ли она его сегодня?
— У управляющего замком сын сломал ногу, может ли он отлучится до завтра?
— Что делать с шёлковым постельным бельём? Может, постелить его гостям?
— На мешок с какао-порошком случайно пролили масло, что делать?
— Один из гостей гуляет по замку в облике тигра, но ведь это запрещено, как быть?
И ведь действительно, навстречу вальяжно шёл огромный тигрище! Девушки позади Анны издали протяжный стон.
— Да-а, — не удержалась Аня и довольно поцокала языком, — девочки, он ваш!
Марьяша с Цией обошли правительницу и, протянув вперёд руки, заторопились подойти к тигру. Он настороженно остановился, заподозрив что-то неладное, хотел было сделать вид, что ему надо вернуться, но позади него появилась полноватая женщина, толкающая тележку с расставленными на ней тарелками, и она тоже как-то странно на него смотрела. Вообще-то, так смотрят на добычу, но ведь кроме него тут никого нет?
Аня немного задержалась, с сожалением смотря на гостя. У лейнов нет мягких игрушек, зато есть тяга к ним! Девушки подобрались к тигру и нежно воркуя, начали трогать его большой нос, гладить по усам, зарываться в мех и смеяться над его обалдевшей мордой. Подошла Данияра и тоже принялась оглаживать его по бокам. Аня поддалась соблазну и, подойдя, тихонечко запустила руку в мех.
— Вас же предупреждали,
Поймав возмущённый взгляд оборотня, она рассмеялась и продолжила:
— Да-да, все понимают, что вы мужчина, но это сильнее… — Аня уже двумя руками чесала его возле шеи, добиваясь громкого урчания, — и предупреждаю вас, что если вы сейчас обратитесь в человека, то вас побьют за то, что вы будете голым и за то, что вы мужчина!
Тигр непонимающе повернул к ней морду, а она, пожав плечами добавила:
— Женская логика. Терпите, раз нарушили правила.
Но терпеть больше не пришлось: королеву позвали переодеваться к обеду, а полосатый, прижимаясь к стеночке, вытек из рук девушек.
— Такого бы в постель. Тёплый, пушистый, урчит, — мечтательно протянула Марьяша, а тигр решил, что не будет позором добавить ходу и бегом скрылся за углом, не обращая внимания на насмешливые взгляды местных оборотней. Многие уже прошли через это, особенно кошаки. Беда состояла в том, что их в образе животных не воспринимали мужчинами, а только игрушками. Вроде приезжающие в гости лейнки понимали, что перед ними не дикие звери, но в то же время отказывались признавать, что тискают взрослых мужчин, и если кто-нибудь в их руках оборачивался человеком, то его те же девчонки, что только что гладили, начинали бить за нахальство и разврат.
Так что запрет перемещаться внутри замка в зверином образе оставался, несмотря на некоторые неудобства.
Анна переоделась к обеду. В тех случаях, когда в замке гостили вожаки других кланов, вся семья носила одежду, демонстрирующие принадлежность к своему клану. Сейчас торжественности не требовалось, как при первой встрече, но серый цвет в наряде следовало сохранить.
Быстро управившись с переодеванием, она решила оставшееся время поработать, а то уже полдня дня прошло, а дела покрываются пылью. Аня прошла в кабинет и села разбирать почту. Расур застал её за проверкой ответных писем, которые написали помощницы, а ей требовалось подписать их. Он взял одно из них в руки и стал читать, потом другое и, скривив лицо, отбросил.
— Что за чушь? На что вы тратите время?
Аня вопросительно посмотрела на него. Он поднял отброшенное письмо и писклявым голосом, явно дразнясь, зачитал:
— «…дорогая Камелия, надеюсь, вам понравится шёлковая ткань, которую я посылаю вам…» Это что, ваша подружка?
Аня отняла у вожака письмо и сердито ответила ему:
— Камелия — жена Воркуты. У неё день рождения и я послала ей шёлковые наряды. Лейны там собираются открыть магазин тканей, её покровительство не будет лишним.
— А-а, ну тогда ладно, а это что? «…рада, что у вашего правнука прорезался первый зубик, и примите подарок…» Какой первый зубик? Вы в своём уме? Это же письмо вожаку клана объединённых? У него полсотни правнуков!
— Отдайте, вы ничего не понимаете. Мой советник Манул написал, что у него скопились детские игрушки, а клан объединённых недалеко от долины и у них больше всех малышей. Я просто налаживаю общение и открываю торговый путь.
— Но «первый зубик»! Вы станете посмешищем!