Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

Кутузов Евгений Николаевич

— Мой отец не враг, — насупившись, сказал Андрей.

— Слышал, верю. Но кому он не враг? Тебе? Мне? Асмодею безногому?.. Что-то долго его нет, котяры жирного. Так ведь мы с тобой и не трудовой народ, а в некотором смысле и совсем не народ. Сечешь?.. На-род. он… — Князь задумался, исподлобья глядя на Андрея. — Как бы это тебе объяснить популярно, малыш…

А ничего, в сущности, и не нужно было объяснять. Андрей понял уже, что Князь разведчик, наш разведчик, а безногий действительно его помощник, и он ведет наблюдение на станции как раз за немецкими шпионами и диверсантами, выявляет их и докладывает Князю или еще кому-то. Это очень удобно: ни один самый опытный шпион никогда не догадается, что

безногий инвалид, да еще с такой противной рожей и от которого пахнет винным перегаром, на самом деле никакой не пьяница и не нищий… Это просто здорово придумано! И очень хотелось Андрею расспросить Князя об этом, но он понимал, что спрашивать нельзя. Не имеет права разведчик выдавать себя, сначала он должен проверить человека. Разведчики и друг друга не все знают. Вот, может, Князь знает Гришаню, про которого они говорили с безногим, а Гришаня Князя — нет. Это и есть конспирация…

— В темноте мы живем, — вздохнул Князь. — Ни я, ни ты ничего не знаем. Никто, малыш, ни черта не знает. Но каждый уверен, что знает все. Печально, но факт. И с врагами-то мы с тобой как-нибудь разберемся, разобраться бы с друзьями.

— А у вас, наверно, много друзей? — осторожно спросил Андрей.

— Не угадал, — усмехнулся Князь. — У меня совсем нет друзей.

Это окончательно убедило Андрея в его догадке. Разумеется, разведчик и не может иметь друзей, потому что какая же дружба, если надо что-то скрывать от друга…

— Можно, я буду вашим другом?

— Поживем — увидим, — сказал на это Князь. — Но куда же провалился асмодей проклятый?

Безногий вернулся после обеда. Он принес билеты и в рюкзаке, перекинутом через одно плечо, пальто и шапку для Андрея. Пальто было немного великовато, и Князь сначала поморщился, а потом сказал, что это даже хорошо, вызывает больше доверия. Теперь все нормальные подростки носят одежду не по росту.

IX

НОЧЬЮ они выехали из Южноуральска.

На станции Андрей высматривал, не мелькнет ли в толпе пассажиров Машка, хотя и понимал, что никто Машку не отпустит и вряд ли ему удастся сбежать второй раз. Да если бы и удалось, все равно его не было бы здесь. А все-таки и теплилась маленькая надежда. Пусть бы Машка увидел, с кем он, Андрей, теперь имеет дело. Впрочем, он не догадается.

У вагонов было настоящее столпотворение. Всем необходимо было ехать, но билеты были далеко не у всех. Да и с билетом попасть в вагон было не так-то просто. И лишь у одного вагона в середине состава сохранялся порядок, и Князь уверенно направился именно к этому вагону, возле которого дежурил военный патруль. Старшим патруля был капитан, и Князь отдал ему честь. Потом предъявил билеты проводнику.

— Порасторопнее, Андрюша, — сказал он, подталкивая его в спину. — Прими чемодан.

— Успеете, товарищ старший лейтенант, — успокоил его проводник. — Полчаса стоянка.

Андрей, принимая чемодан, обратил внимание, что он совсем легкий, и догадался, что радиостанцию (конечно же это была радиостанция) Князь оставил безногому для связи, а вынул ее и передал, когда Андрей выходил на улицу по нужде. На всякий случай он сделал вид, что чемодан вовсе не легкий. Князь, заметив это, улыбнулся.

Вагон был офицерский. Вполне приличный, чистый, с нумерованными местами, так что Андрею даже досталась отдельная средняя полка, а Князь почему-то занял самую верхнюю. Впрочем, он туда не залезал, только закинул чемодан, а вещмешок, который взял у безногого и в котором — это Андрей знал — лежала еда, оставил Андрею и велел положить под голову.

— И давай спать ложись, племянник. Тебе нужно отдохнуть и набраться сил.

Понятно, что их попутчиками были офицеры, и Князь как-то сразу и очень легко перезнакомился

со всеми. Никто его не спрашивал, откуда и куда он едет, что за мальчишка с ним, и он сам рассказал, что приезжал в Южноуральск хоронить сестру, которая, бедняжка, пережила первую блокадную зиму в Ленинграде, а здесь вот умерла, и он везет племянника к своей семье. Он щедро угощал попутчиков папиросами и предложил выпить за знакомство, за скорую победу и заодно помянуть его сестру, тем более официальных поминок он не устраивал, — не до того, да и времени нет. Словом, вел себя Князь так, точно были они все не случайные попутчики, а давным-давно знакомы, и этим уж вовсе убедил Андрея, что он — разведчик. Именно так, по мнению Андрея, и должны вести себя разведчики — располагать окружающих к себе, не позволять задавать вопросы, рассказывать то, что можно и нужно.

Правда, кое-что все же вызывало смутные подозрения, особенно грубый разговор с безногим, словечки, которые проскакивали у Князя и которых Андрей наслушался в приемнике от Машки, но этому при желании нетрудно было найти объяснение: так надо. У безногого ведь была своя роль, и Князь, должно быть, специально подыгрывал ему, что бы тот не выходил из роли.

После выпивки (в вещмешке оказалась не только еда, но и водка) Князь с офицерами сел играть в карты. Похоже, попутчики играли и раньше, потому что карты лежали на столике. Некоторое время Андрей с интересом наблюдал за игрой, пытался даже разобраться в правилах, но скоро ему надоело, и он задремал. Разбудил его громкий, требовательный голос: кто-то объявил на весь вагон, чтобы «товарищи офицеры приготовили документы для проверки». Инстинкт подсказал Андрею, что лучше притвориться спящим — ведь у него не было документов, и он отвернулся к стенке, хотя очень хотелось посмотреть, как будут проверять и какие документы покажет Князь. Все-таки он не решился на это, но слышал, как кто-то спросил:

— Что за мальчик, с кем он?

— Со мной, — ответил Князь, — Племянник. Сестра, его мать, умерла, вот везу к своим.

— Сожалею, — сказал тот же голос, который спрашивал, с кем едет Андрей, — Все в порядке, товарищи офицеры. Продолжайте, но не шумите.

— А может, помянете с нами мою сестру? — предложил Князь.

— Служба, старший лейтенант. В другой раз.

Игра продолжалась почти до утра, потом все спали до обеда, и у Андрея мелькнула было мысль сойти с поезда, остаться на какой-нибудь станции. Деньги у него были, может, и повезет добраться до Ленинграда… Вот только документы. Без документов далеко не уехать. Наверняка проверяют в каждом поезде.

К вечеру офицеры раздобыли где-то еще выпивки и снова сели за карты. Андрей обратил внимание, что Князь, в отличие от остальных, не был сильно пьян, хотя выпивал вроде бы со всеми вместе.

А среди ночи Андрей проснулся от шума. В соседнем отделении у пожилого интендантского капитана пропал чемодан. Капитан ехал тоже, как и Князь, на третьей полке. Офицеры дружно и на чем свет ругали ворье, грозились поймать «эту сволочь» и пристрелить на месте, капитан только что не рвал на себе волосы — да и рвал бы, наверное, когда бы не был совершенно лысый, — все бегали, суетясь, по вагону, и только Князь, казалось, оставался спокоен и сдержан.

— Господа, господа офицеры, — немножко пьяно говорил он, — необходимо провести тщательное расследование. Так мы ничего не добьемся. Попробуем использовать опыт незабвенного Шерлока Холмса. — Он встал и подошел к капитану — Давайте рассуждать. Вы не могли положить чемодан не на свое место? Вы играли у нас в купе…

— Да что ты, старший лейтенант! Я же не пьяный. — На самом деле капитан был изрядно выпивши. — И чемодан был привязан к батарее отопления.

— Его отвязали?

— А! Перерезали ремень. Вот кусок остался.