Во тьму

Грэй Клаудия

Единственный датчик, который имелся внутри, начал мигать, и Рит почувствовал дрожь, которая могла означать лишь одно: луч захвата.

– По крайней мере, куда-то меня везут, – сказал он, снимая меч с пояса. Что бы там ни случилось дальше, он намеревался встретить неизвестность во всеоружии.

Капсула накренилась и начала спуск в атмосферу. Облака на разных планетах не слишком отличались – если, конечно, состояли из водяного пара, а не метана, на что Рит искренне надеялся. Во время снижения наблюдать было особо не за чем; придется отложить исследования до прибытия

на поверхность планеты.

Луч захвата неуклонно тянул капсулу вниз, но спуск был контролируемым. Рит почувствовал не более чем легкий толчок, и капсула опустилась… на что-то.

Он выглянул в оконца люка и увидел сплошную зелень: деревья, кусты, какую-то болотистую местность. На самом деле лианы были знакомы по станции; должно быть, какие-то семена некогда совершили такое же путешествие. Это внушало надежду, что воздух пригоден для дыхания. А еще никто не поджидал его, чтобы убить: неизменно добрый знак.

Рит толкнул люк и вышел наружу. Густые тучи рассеивали солнечный свет, но не заглушали его полностью. Воздух был теплый и влажный, пахло глинистой почвой, соленой водой и густой болотной зеленью. Неподалеку явно были топкие места. Однако капсула села на клочок каменистой земли.

На клочок, который, должно быть, выбрали еще давным-давно в качестве посадочной площадки для этой гиперпространственной капсулы.

Отойдя от аппарата, Рит смог лучше присмотреться к нему. Маленькая, почти сферической формы капсула, в которой он путешествовал, была лишь частью целого – так сказать, «кабиной» в голове. Позади нее простирался остальной механизм, длинный и узкий; оставалось лишь предположить, что это гиперпривод. Дальше на извилистой трассе лежала еще одна капсула, аналогичная той, в которой он прилетел. «Оно перемещается по туннелям, – осознал юноша. – Это старинный, полностью автоматический механизм. На амаксинской станции, должно быть, еще осталось множество капсул. Ты заходишь внутрь, и тебя отправляет предзаписанным курсом. Так куда же меня привел этот курс?»

Первым делом Рит присмотрелся к тому, что находилось поблизости. Он узнал круговой мотив амаксинов прямо на посадочной платформе, которая представляла собой скрученную спираль, явно готовую отправлять гиперпространственные капсулы в обратный путь. Спиральные кольца тоже висели, а значит, топлива и энергии наверняка имелось более чем на один рейс. Оставалось на это надеяться; иначе ему предстояло жить на этой планете. Хотя центральный узел – пульт управления? – порос мхом, оборудование явно находилось в рабочем состоянии.

Так что он, наверное, сможет выбраться отсюда и возвратиться на амаксинскую станцию. Просто надо разобраться, как именно.

Затем Рит услышал какой-то шорох среди листвы и тростников. Он вихрем развернулся с мечом в руке и… ничего не увидел. Одни деревья. Одни растения.

Однако, застыв на месте, юноша почувствовал, как на него наваливается гнетущая тяжесть – присутствие темной стороны, мощное, сверлящее и сфокусированное. Кто-то приближался к нему с недобрыми намерениями и как будто со всех сторон сразу.

Рит подумал, не броситься ли к

пульту управления. Техника, похоже, была в высокой степени автоматизированной; наверное, всего за несколько минут удалось бы запустить капсулу в сторону амаксинской станции. А та, другая, лежала здесь неизвестно как давно. То есть у Рита было два шанса, чтобы выбраться отсюда, вернуться к своим и закончить важное дело.

Однако Сила подсказывала, что нужно остаться. Что неведомое, таящееся на этой планете, пускай и опасное, было критически важным. Что он может понять нечто такое, о чем следует знать всем джедаям. Призраки амаксинской станции не останутся на самой станции; они преодолеют старые границы и выйдут на просторы Галактики. Джедаи должны быть готовы.

Глубоко вдохнув, Рит встал в защитную стойку и зажег клинок.

* * *

Изучая артефакты Силы и древние знания, Комак усвоил, что заточенная тьма обычно предстает в одной из очень ограниченного набора форм: как эхо ситха или иного служителя темной стороны; как воспоминание о конкретном злодеянии, обычно принадлежащее тому, кто его совершил, или как аморфная, несфокусированная энергия.

То, что он ощущал сейчас на разблокированной, незащищенной амаксинской станции, было чем-то совершенно иным. Каким бы невероятным это ни казалось, каким бы невозможным… но это было сознание. Разум. Индивидуальная воля…

Нет. Воля множества личностей, и каждая была настроена убивать.

– Ты слыхала о глиняных воинах Зардоссы-Стикс? – прошептал Комак, когда джедаи вышли на поляну, которая лежала в центре леса.

– Конечно, – сказала Орла. – Древние статуи павшей армии. Зардосские легенды уверяют, что только благодаря этим статуям воины остаются мертвыми… и что, если статуи уничтожить, армия оживет. И вот я спрашиваю себя, почему ты об этом вспомнил в данный конкретный момент, и ни один из ответов мне не нравится.

– Я думаю, эти статуи, – сказал Комак, – сдерживали нечто вроде армии или какой-нибудь иной опасной группы.

Орла остановилась посреди поляны и развела руки в стороны:

– Я не вижу никакой армии.

– Но можешь ее почувствовать, – ответил Комак, поскольку впечатления становились все более осязаемыми. Простая настороженность сменилась в нем готовностью к бою. – Откройся своим ощущениям.

– Я чувствую… что-то, – проговорила Орла, – и улавливаю его злобу. Но все-таки мы обыскали эту станцию довольно обстоятельно. Хочешь сказать, что мы как-то умудрились не заметить целый вооруженный отряд?

Тут они услышали первый шаг.

Джедаи развернулись и встали спина к спине, превратившись в боевую пару. Оба синхронно зажгли мечи: два белых луча двухклинкового оружия Орлы и голубой луч Комака осветили пятна сумрака между лианами.

С каждым мгновением шорох становился громче, но чем отчетливее Комак слышал эти звуки, тем меньше понимал. Приближавшиеся враги не носили сапог; не мог он различить и характерного позвякивания, которое указывало бы на наличие оружия. И сам звук был каким-то странным – знакомым, но необычным…