Во власти девантара
Шрифт:
Мандред удивился и немного рассердился.
— Я не претендую на твой трон, Нъяульдред.
— Я бы отдал тебе его, если бы ты захотел, — взволнованно ответил король. — Речь идет о саге… Саге о Мандреде… И Альфадас постоянно повторял это.
— Что?
— Говорят, что ты вернешься к своему народу в час самой большой нужды. У нас все тихо-мирно, Мандред. И поэтому я спрашиваю себя, что случится. Сначала мы нашли тяжело раненную эльфийку, это при том, что на протяжении вот уже тридцати лет никто в королевстве не видел эльфов. А потом приходишь ты со своим товарищем-эльфом,
Ярл покачал головой.
— Не думаю. У меня нет вражды с троллями. Я вообще никогда ни одного не видел.
Нъяульдред указал на изображение Альфадаса и Горнбора.
— Они ужасны. Один из них равен по силе десяти мужчинам, так говорят. Радуйся, что никогда ни с одним не встречался. Один человек не выстоит в одиночку против тролля. Это мог сделать только Альфадас.
— А что с этой эльфийкой? Откуда она?
Король пожал плечами.
— Этого никто не может сказать. Она тяжело ранена. Выглядит так, словно на нее напал медведь. Когда ее нашли, она уже почти замерзла. У нее сильный жар, она говорит во сне, но мы не понимаем ее. Надеюсь, твой спутник — сильный волшебник. Только сильная магия может еще спасти эльфийку. Моя дочь Рагна — одаренная целительница. Она отняла у эльфийки боль и снизила жар. Но раны не затягиваются вот уже на протяжении нескольких недель. Она все слабеет и слабеет. Рагна опасается, что она умрет еще в эту ночь. Но теперь с ней твой товарищ.
Мандред пожалел, что у постели эльфийки сидит не Нурамон. Тот бы вернул ее даже из Златых Чертогов. Но Фародин… Эльф был воином, а не целителем.
— Ты можешь отвести меня к эльфийке?
— Конечно. — Король удивленно посмотрел на него. — Ты тоже целитель?
— Нет, — улыбнулся Мандред. Наверное, король подумал, что тот, кто живет столько веков, может все.
Они вышли из зала и вошли в боковое крыло резиденции повелителя. Мандред подивился искусно вышитым гобеленам, украшавшим голые каменные стены. Нъяульдред провел его по узкой лестнице наверх в коридор, из которого выходило несколько дверей. Плоская жаровня прогоняла холод, поселившийся в каменных стенах. Перед последней дверью стояли воин и молодая женщина в платье из кожи, которую Мандред уже видел в пиршественном зале.
Рагна беспомощно развела руками.
— Он никого не впускает. Поначалу были слышны голоса, но теперь в комнате уже очень давно тишина.
— А потом был еще этот свет, — почтительно произнес воин. — Почему ты не расскажешь об этом, Рагна? Серебряный свет был виден под дверью. И пахло от него странно. Как будто цветами.
— И с тех пор из комнаты не доносилось ни звука? — спросил король.
— Ничего, — подтвердил стражник.
Мандред подошел к двери.
— Не делай этого, — сказала Рагна. — Он отчетливо дал понять, что никого в комнате не потерпит. В сагах скальдов эльфы повежливее.
Ярл схватился за ручку двери.
— Меня он рядом с собой потерпит, — хотя совсем уверен не был. — А из вас никто не идите за мной.
Мандред вошел и закрыл за собой двери. Он стоял
На постели лежало толстое шерстяное одеяло и несколько овечьих шкур. На матрасе было небольшое углубление. Фародин стоял на коленях перед постелью, закрыв лицо руками. Эльфийки Мандред не заметил. И не было в маленькой комнате места, где она могла бы скрыться.
— Фародин?
Эльф медленно поднял голову.
— Она ушла в лунный свет. Ее предназначением было передать весть.
— Ты имеешь в виду, она умерла?
— Нет, это не то же самое. — Фародин поднялся. Лицо его ничего не выражало. — Теперь она там, куда однажды уйдут все дети альвов. А свою ношу она передала мне. — Он вынул из ножен меч и проверил его остроту большим пальцем.
В таком настроении Мандред видел своего товарища впервые. Он не отваживался заговорить с Фародином. Капля крови побежала по лезвию эльфийского меча.
— Тролли! — наконец после долгого молчания произнес Фародин. — Тролли. С ними была война, но она закончилась много лет назад. В самом конце войны они захватили большой парусник. На борту было почти три сотни эльфов. Их взяли в плен. Некоторые из них до сих пор живы. Среди них Йильвина.
— Йильвина? Наша Йильвина? — Мандред вспомнил молодую светловолосую эльфийку. Она казалась ему непобедимой в бою, с ее-то двумя короткими мечами. Как она могла попасть в плен?
— Йильвина и еще с полдюжины других. Да. Они еще живы, после более чем двух столетий в плену. Оргрим, предводитель троллей, просто оставил их, несмотря на то, что мир заключен давным-давно. — Фародин указал на пустую постель. — Шалавин ушла от них. Ее травили, словно дичь. Она хотела вернуться в Альвенмарк, чтобы доложить Эмерелль.
— Мы должны отнести известие в Альвенмарк вместо нее? — Мандреду было неприятно от мысли, что придется снова предстать перед королевой.
Фародин вытер одеялом кровь со своего меча, затем снова вложил его в ножны.
— Это было бы бессмысленно. Эмерелль пошлет послов ко двору короля троллей и спросит относительно пленных. Те призовут к ответу герцога Оргрима, и полководец станет решительно отрицать, что он еще держит эльфов в плену. Живой свидетельницы у нас больше нет. Если же Эмерелль станет настаивать на том, что Оргрим лжет, этого может оказаться достаточно для того, чтобы развязалась новая война против троллей. На такой риск королева не пойдет. Решит, что лучше пусть остается все как есть.
— Значит, Шалавин бежала напрасно.
— Нет, сын человеческий. Троллям придется искупить вину, поплатиться за то, что они творят с пленными. Она мне все рассказала.
Мандред отступил на шаг. Во взгляде Фародина было что-то такое, что заставило его насторожиться.
— Что… что же они творят?
— Не спрашивай! Тебе довольно знать только одно. Герцог Оргрим заплатит за это кровью! Я найду к нему путь, и он пожалеет о том, что сделал.