Во власти Дубовой короны

Гончарова Галина Дмитриевна

– А затем. У вас сила Леса, у нас технология, а уж вредности характера… чего не хватит – то придумаем! Знаешь, сколько гадостей в нашем мире? Много…

Салея против воли рассмеялась.

– Танечка, милая, ты уверена, что две девушки… ладно, еще и твоя бабушка смогут что-то сделать целой культуре поглощения планет? Это огромная Конфедерация ша-эмо, их не миллионы – их тысячи планет, их сотни миллиардов!

Таня пожала плечами:

– Не подумаем, так и не придумаем. Уж твою-то планету мы им точно обломаем.

Вот мне как медику сразу на ум приходят пандемии… ко всем ли болячкам есть иммунитет у ваших завоевателей?

– Бактерии? Вирусы? Мы не думали об этом…

– А мы подумаем, – кивнула Таня. – Вот было проклятие фараонов… нам ведь что нужно? Чтобы конкретно на вашу планету перестали лезть. Даэрте оттуда все равно уходят, значит – можно развлекаться в свое удовольствие. Завоевателей жалеть точно не стоит.

– Мы подумаем над этим, – решительно кивнула Салея.

Девушки вовремя замолчали. Вот он коридор, их подгруппа, следующий урок… Диетология.

Стол номер такой.

Стол номер сякой.

Что в него входит, при каких заболеваниях применяется…

Пишем, потом снова слушаем и опять пишем. И еще учить будем.

На парте опять материализовалась записочка.

«Приглашаю поужинать вдвоем. В “Белом китайце”»[19].

Салея демонстративно порвала записку в клочки, подняла руку и с разрешения преподавателя выкинула мусор в ведерко.

– Один из лучших ресторанов города, – кивнула Таня. – Цены – бешеные.

– Пффффф.

Салея только плечами пожала. Рестораны? Она была равнодушна к пище. Исключение составляла гордяника, которая на Земле просто не водилась. Удивительно вкусная ягода светло-розового цвета, некрупная, размером с виноградину, кисло-сладкая… Может, приживется?

Салея ее даже в этом случае уже не попробует. Но кто-то другой – вполне. Та же Таня. И вспомнит ее… И жизнь продолжится.

– Мы предпочитаем фрукты и овощи. Можем есть и мясо, и рыбу, но то, что выращено на земле, – вкуснее.

– Есть рестораны для веганов.

– Углова, Сантос, рассажу.

Девушки замолчали, и Таня опять принялась писать.

На перемене удрать им уже не удалось. Сережа Попов пошел в атаку. Что это такое? Есть женщины, которым он безразличен? Крушение мира! Конец света!

– Салея… Тебе говорили, что у тебя королевское имя?

– Да.

– Я со всем уважением приглашаю. Или другой ресторан назови, куда ты хочешь?

– Назойливость не добавляет вам привлекательности.

– Чего? – не понял Попов.

– Стократ повторенное предложение вызовет не согласие, а агрессию.

На этот раз дошло.

– Так я же не постель предлагаю, если сама не захочешь…

Терпение Салеи закончилось. И было-то его немного… а уж сидеть на парте своей грязной, простите, филейной частью, прямо перед ней?

Расположился

этак небрежно…

А парта-то не пластиковая.

Она деревянная… еще из тех древних времен, когда парты и столы делали не из опилок и клея, а из досок. Попросить вырастить шип в районе седалища?

Да в единый миг!

С парты Попов вскочил с воплем, хватаясь за тыл.

– Ай!

– Что случилось? – удивилась Таня, которая все это время сидела тише мыши. С одной стороны, Салея и сама справляется, с другой – это Попов. Ну он же… хотя ради подруги Таня уступила бы и Попова. Ладно уж…

Если Салее он нужен?

Как оказалось – не нужен. Ни даром, ни с доплатой.

Шипа в парте тоже не оказалось, он высунулся на долю секунды – и тут же спрятался обратно.

– Иголка… – прошипел Попов, держась за тылы. Он бы заподозрил Углову, но у той руки были на виду. Да и у Сантос тоже… но что это тогда могло быть? Непонятно…

– Какой ужас, – лицемерно посочувствовала Салея. – Может, вам к врачу сходить? Пусть вытащит? Иголку?

Группа захихикала. Интересно, как будет звучать диагноз?

Игла в заднем месте? Интересная болезнь получится…

Пока Попов соображал, что и как, в атаку пошла Извольская:

– А что, в Португалии это модно?

– Что именно?

– Ходить как чмо. В каких-то жутких обносках, в бусиках будто с помойки, – Извольская протянула руку, намереваясь подцепить нитку деревянных бус, но такого Салея тем более не позволила бы.

– Везде свои обычаи, – рука Катерины повисла в воздухе, жестко перехваченная за запястье. – Я же не спрашиваю, зачем вы закачали в губы что-то вроде пластмассы, порезали себе щеки, закачали краску по контуру губ, глаз, бровей…

Извольская побледнела.

Ну… есть такое дело. И в губы она гель вкачала, и скулы правила, и татуаж тоже делала. Отец оплатил. В обмен на ее согласие отучиться в этой богадельне.

– И еще в волосах у вас какие-то шарики…

– Это капсулы, – Таня давилась от смеха. – Лея, это когда девушка не слишком красивая… вот как на машину шлепают наклейки, так и тут. Чтобы красивее сделать.

Салея пожала плечами:

– Везде свои привычки.

Теперь Катерина побагровела. Но она не была бы самой собой, если б не пошла в атаку:

– Врешь ты все!

– А ты умойся, – с Извольской Таня окончательно решила не церемониться. – И мы посмотрим!

– А что? – поддержал кто-то. – Правда, Катька, если ты ничего такого не делала… можешь просто волосы показать! Капсулы ведь видно!

Показывать Катерина ничего не стала. Обожгла девушек взглядом – и вылетела из кабинета. Салея же никак на это не отреагировала. Вот еще… проблема. Возмущенное огородное пугало, насквозь искусственное. Это она только про лицо сказала, а там и ниже улучшения есть.