Во власти греха
Шрифт:
– Почему вы приняли мои слова так близко к сердцу? Вы ведь и есть незаконнорожденная. Дочь человека с весьма сомнительной репутацией a7e2bb. – Даже когда Сев говорил, выражение его лица оставалось холодным и бесстрастным… словно его ничуть не задевали оскорбления. – Сама судьба против, вы совершенно не подходите.
– Ну а вы? – не сумев скрыть душившую ее злость, бросила Грир в ответ. Она глубоко вздохнула, отчего грудь заметно поднялась и опустилась. – Вы всего лишь нищий принц страны, утонувшей в долгах!
Снисходительное выражение
– О, в самом деле! Я слышала, что о вас говорят. Сплетни текут в обоих направлениях. Как до вас дошли слухи обо мне, так и я слышала шепотки о вас. Ваши гордость и высокомерие ничуть не оправдывают отчаянного положения, но вы продолжаете строить из себя надменного принца…
– Я принц – со всеми обязанностями и ответственностью, которые прилагаются к титулу, – возразил он. – Я ничего не строю, мисс Хадли.
Натянутость его формального обращения должна была подготовить ее к неожиданной смене его настроения, но все равно она не смогла держать язык за зубами.
Внезапно Севастьян стал причиной всего происходящего, всех несправедливостей ее мира.
– Принц затерянного королевства, – выпалила она. И даже понимая, что следующие ее слова жестоко ранят, все же продолжила, ведь он тоже не был особо добр к ней. – Я знаю, что вы угробили половину мужчин в стране из-за своей войны.
Он изменился в лице. Каменная маска дала трещину, и Грир поняла, что зашла слишком далеко.
Принц схватил ее за руку и дернул на себя, их лица оказались слишком близко.
– Эта война никогда не была моей. Не я развязал ее. Я и до мужчины-то не дорос, когда она началась, но мне пришлось столкнуться с суровой действительностью. Я, безусловно, не желал стольких жертв, но в итоге положил конец раздору. Берегитесь, вы говорите о том, в чем ничего не смыслите, – прошипел Севастьян.
Грир опустила взгляд туда, где он обхватил ее руку.
– Может, в вашей стране дамы находят очаровательной первобытную грубость, возможно, даже восхитительная леди Либби будет наслаждаться подобным обращением. Почему бы вам не убрать руки от меня и не поискать ее?
Он ничего не ответил. Лишь смотрел, не ослабляя крепкой хватки.
Грудь поднималась и опускалась от глубоких вдохов, когда Грир прерывисто задышала. Она не могла вспомнить, чтобы прежде так же сильно злилась. Однако нужно признать, что злилась она не только из-за принца. Грир просто разочаровалась, когда поняла, насколько жалок весь этот спектакль с поиском мужа… единственного мужчины, который, если ей вдруг повезет, захочет на ней жениться… Затея, которая вначале вызывала надежду, теперь стала довольно неприятной задачей.
Грир потрясла головой. Просто вечер тянется слишком долго. И удержать себя в руках становится все труднее.
Она посмотрела на руку Севастьяна на своем плече. Он проследил за ее взглядом и, снова обратив взор на лицо Грир, сказал:
–
– Возможно, – ответила Грир, но убеждать его, что она более благовоспитанна, чем элегантная леди Либби, не собиралась. Облаченная в шелк и атлас, Грир чувствовала себя в гостиной вдовы так же неуместно, как слон на светском приеме.
Секунды тянулись бесконечно, а спорщики все неотрывно пожирали друг друга глазами. Грир даже показалось, что слышит шум крови в ушах.
Так остро ощущалась ладонь принца, отпечаток каждого пальца на руке. Осознание близости, лишающая спокойствия интимность ситуации обрушились на Грир. Она обвела взглядом пустую музыкальную комнату с одинокими инструментами.
И тут словно пробудилась, ожила. Каждой частичкой своего тела.
Грир уже очень давно не чувствовала в себе столько жизни.
Взгляд соскользнул на прекрасно очерченные губы Сева. Само искушение во плоти. Мужские губы не должны выглядеть так красиво. Сейчас принц Севастьян пленял Грир так же, как принцы из сказок, что она любила в девичестве. На мгновение она позволила себе забыть, что как раз этот принц лишен героических качеств, сопутствующих подобной наружности, и считает ее неподходящей только потому, что никто из знатных не хотел с ней якшаться.
Глубоко вздохнув, Грир позволила себе забыть о его суждениях. Позволила себе выйти из оцепенения и шагнуть в жизнь.
Прежде чем здравый смысл вернулся, прежде чем успела подумать достаточно, чтобы остановиться, Грир приподнялась на цыпочки и обвила рукой шею Севастьяна, наслаждаясь ощущением шелковистых волос под пальцами.
Вот оно. Мгновение сладости жизни перед холодным браком по расчету и вечным одиночеством.
Глава 10
Грир успела увидеть, как расширились глаза принца, прежде чем прижалась к его губам своими. Сердце так отчаянно колотилось, что стало страшно, как бы оно не разорвалось в груди. И наверняка разорвется, если она начнет думать о своих действиях и позволит страху овладеть собой.
Веки затрепетали и опустились – больше Грир ничего не видела.
С закрытыми глазами она только чувствовала. Отдалась ощущениям, пробудившемуся в крови желанию.
Грир и раньше целовалась, но то было так давно. В миг же, когда вкусила губы принца, она поняла, что этот поцелуй словно лекарство вывел ее из оцепенения.
Несколько мгновений принц не шевелился, просто замер, и она уже испугалась, что он откажет, оттолкнет ее.
Но тут Севастьян обвил вокруг нее руки и вернул поцелуй, разомкнув ее губы своими. Под таким нажимом Грир открыла рот с небольшим придыханием. Он поймал этот звук и впитал в себя. Она теснее, крепче прижалась к нему, каждой клеточкой стремясь быть ближе.