Во власти купидона

Росс Кэтрин

— Так и должно быть, Джемма. Ему нужно как можно больше спать. Организм сам справится с болезнью.

Они вышли на улицу и вдохнули свежий утренний воздух. Небо на горизонте было жемчужно-розовым, обещая жаркий день. Но воздух еще оставался свежим и прохладным. Джемма жадно вдохнула его.

— Теперь ты видишь, какая хрупкая вещь здоровье и как мало мы о нем думаем, пока не случилась беда, — пробормотала она, пока Маркус открывал машину.

— Вижу, ты многое успела обдумать, — кивнул он.

Они ехали какое-то время молча. Маркус

умело лавировал в потоке машин, направлявшихся в центр. Маркус умеет сохранять спокойствие, подумала Джемма, наблюдая за ним. Часто это спокойствие выводило ее из себя, доводило до бешенства. Хотя в критические минуты его спокойствие и сила были единственным, что помогало ей держаться. И у него поистине был дар общения с маленькими детьми.

— Я говорил серьезно, когда сказал, что хочу увезти вас с Лайамом в Италию, — напомнил Маркус, останавливая машину перед ее домом.

— Я не могу сейчас об этом думать, Маркус, — ответила Джемма. — Знаю, ты терпеть не можешь ждать. Но это слишком сложный вопрос, и я не могу так сразу ответить на него.

— А вот я так не думаю. Мы потеряли достаточно времени, и нам нужно все исправить как можно быстрее.

— Нельзя спешить в таких делах, Маркус. Я не в состоянии сейчас ясно мыслить.

Он внимательно посмотрел на нее, задержав взгляд на полных, зовущих губах. Ее сердце екнуло.

— Я же, напротив, мыслю очень ясно, — хрипло прошептал он.

Джемма сглотнула, гадая, показалось ей или в его глазах правда появился чувственный блеск.

— Пойдем поговорим, — сказал он, открывая дверцу.

— Я устала, Маркус. Не хочу с тобой спорить сейчас.

— Кто сказал, что мы будем спорить? Мы уже достаточно спорили. Обсудим все спокойно, как взрослые люди. Я приготовлю кофе. Ну что?

— И никаких блинчиков? — улыбнулась она.

— Кулинарное представление я устрою для тебя как-нибудь в другой раз. — Он снова посмотрел на ее губы. — У тебя очаровательная улыбка, Джемма, ты знаешь это?

Маркус произнес это по-итальянски. Неожиданный комплимент заставил ее покраснеть. Она тут же вспомнила другие интимные моменты из их с Маркусом прошлого. Моменты, когда он обнимал ее и шептал соблазнительные глупости на итальянском.

— Не трать свое очарование понапрасну, Маркус, потому что это не сработает, — ответила она по-итальянски, но сердце в груди билось как сумасшедшее.

— Ты не забыла итальянский? — улыбнулся он.

— Конечно, нет. — Она отвела взгляд. Внезапно перед глазами вспыхнула картина — они, обнаженные, в объятьях друг друга, и Маркус обучает ее фривольным словечкам и улыбается, видя, как легко она краснеет.

— Хорошо, — с довольным видом произнес Маркус.

Джемма испугалась, что он тоже вспомнил эту сцену.

— Лайам говорит по-итальянски, когда возвращается от тебя. Поэтому мне не удается забыть, — объяснила она.

Маркус улыбнулся.

— Конечно, — пробормотал он. — Пойдем, я приготовлю кофе.

Часть ее требовала сказать ему, что она не хочет,

чтобы он заходил в дом, но часть ее хотела этого. Она была напугана тем, что происходит, напугана новой близостью с Маркусом, воспоминаниями о прошлом, причинившем ей столько боли. Она вспомнила, как ему достаточно было только позвонить ей на работу и своим надменным, но таким чувственным голосом сказать, что он хочет ее, и колени слабели у нее от страстного желания…

Ее рука дрожала, когда она вставляла ключ в замочную скважину. Эти дни ушли навсегда, сказала она себе. И Маркус ничего не сможет с этим поделать. Так что ей нет нужды бояться его могущества или власти над ее эмоциями. Она хорошо усвоила преподанный ей жизнью урок.

Джемма нехотя пригласила его в дом.

— Мне нужно позвонить на работу и сказать, что я сегодня не приду, — произнесла она свои мысли вслух.

— Я позвоню за тебя, — улыбнулся Маркус. — Они ведь не будут спорить с боссом?

Она не знала, радоваться ей или злиться.

— Тебе нравится власть над людьми, не так ли, Маркус? — покачала она головой. — Власть возбуждает тебя.

— Власть лучше любого наркотика, — пробормотал он со смехом, поднимая трубку.

Она решила не продолжать этот разговор и отправилась на кухню поставить чайник. Потом поднялась наверх за одеждой и вещами Лайама. Рельсы, проложенные из его спальни в ванную, заставили сердце Джеммы сжаться от боли. Она вспомнила, как беззаботно он играл вчера… и как она сердилась, что опаздывает из-за него на работу. Казалось, с того утра прошло не двадцать четыре часа, а целая вечность.

Кровать Лайама была не заправлена, и Джемма накрыла ее покрывалом. Она взяла любимую игрушку сына — медвежонка — и вдруг подумала, что было бы с ней, случись самое худшее. Сев на кровать, она спрятала лицо в ладонях.

— С тобой все в порядке? — раздался голос Маркуса совсем рядом.

Джемма подпрыгнула на кровати.

— Да. — Она подняла глаза на Маркуса.

Ее глаза казались еще ярче на фоне бледной кожи. В такие моменты Джемма выглядела совершенно беззащитной. Несмотря на успешную карьеру и внешнюю холодность, в ней часто проглядывала «маленькая потерявшаяся девочка», как про себя называл ее Маркус. В такие минуты ему ужасно хотелось защитить ее от всего мира. Обнять и прижать к себе крепко-крепко.

— С ним все будет хорошо.

— Я знаю. Но это было так тяжело…

Маркус кивнул и отвел взгляд.

Он с трудом подавил желание обнять ее. Потом обвел взглядом комнату, отметив полки, заполненные книгами. Ему нужно быть очень осторожным, подумал Маркус. Он принял решение вернуть Джемму и Лайама в свою жизнь, сделать их главными в своей жизни, как бы ни сопротивлялась этому Джемма. Когда она инстинктивно искала у него опоры и утешения прошлой ночью и позволила на минуту обнять ее, он понял, что у них есть шанс все исправить. Но она так же легко могла в любую минуту отвернуться от него. Нет, Маркус не мог рисковать.