Во всем виновата месть
Шрифт:
— Если ты не хочешь репетировать праздник с мажором, то можешь поговорить с учителем. Я готов занять его место. Думаю, из меня получился бы неплохой король осени?
Я кошусь на Захара. Внешность-то у него привлекательная, а вот характер… кошмар.
— Прости, но я не собираюсь ничего менять. Директор решил так. Думаю, у Золотаря это место куплено ещё и на год вперёд, так что просто придётся смириться.
— Синицина наверняка рассчитывала на это место. Она будет злиться на тебя. Всё-таки она с седьмого класса за Золотарём бегает.
— Пусть бегает. Мне-то что?
Дальше мы с
В актовый зал Захар плетётся за мной, хоть я и пытаюсь избавиться от его компании. Ну чего охранять меня как сторожевой пёс? Больше всего берёт злость, что он не заступался за Аньку, хоть и увивался за ней хвостом. Если бы хоть раз защитил её, может, нам и не пришлось меняться местами с сестрой?
Я думаю, как избавиться от навязчивого друга, которого даже сестра другом называет с натяжкой, и пропускаю вступительную часть праздника, о которой рассказывает наш классный руководитель. Она будет ответственной за праздник в этом году.
— Вы откроете бал танцем. Аня, ты умеешь танцевать вальс?
Танцевать вальс… с ним?
— Да. Умею. А это обязательно? Может, мы станцуем что-то по-одиночке? Джигу-дрыгу, например?
Мажор громко смеётся, не в силах сдержаться, а я представляю его руки на своей талии, и почему-то передёргивает.
— Это традиция. Мы не будем менять осенний вальс ни на какую дрыгу… — хмурится Жанна Андреевна. — Думаю, что на сегодня мы можем закончить. Я дам каждому из вас сценарий праздника. Ознакомьтесь с ним и начинайте учить свои слова. К репетиции танца приступим через три дня.
— Я готов сейчас, — выступает вперёд мажор. — Нам с Тихоней следует хотя бы понять — получится ли что-то толковое. Позволите?
— Не с Тихоней, а Аней. Что за клички вы придумываете здесь? — строго поправляет Золотаря Жанна Андреевна.
— Конечно. С Аней. Или испугалась и на самом деле танцевать ты не умеешь? — Он щурится, глядя на меня.
Вызов бросает? Я втягиваю в себя побольше воздуха через нос и медленно выдыхаю его. Наши взгляды с мажором испепеляют друг друга.
— Ань, тебе не следует вестись на провокацию. Жанна Андреевна же сказала, что через три дня… — шепчет Захар.
Однако я кладу сценарий на скамью рядом с собой и протягиваю руку.
— Встать поможешь, партнёр? — спрашиваю, не разрывая зрительного контакта.
Золотарь делает шаг за шагом в мою сторону.
Вальс со мной хочешь станцевать? Как бы не пожалел, что окажешься опозоренным, золотой мальчик! Уверена, я танцую лучше. У меня был самый чудесный в этом мире учитель.
Думается, что это будет резкий рывок, но мажор с нежностью обхватывает моё запястье, позволяет обхватить его в ответ, и только потом тянет на себя. Поднявшись со скамьи, я чуть щурюсь.
— Самый простой или ты удивишь меня как на дискотеке? — спрашивает парень приглушённым голосом.
— Я думала, что после бабули тебя уже ничем не удивить.
Золотарёв не злится. Кажется, его самого позабавило происходящее, хоть над ним потом долго посмеивались, перекидывая друг другу фотографии танца с моей бабулей.
— Руку можешь отпустить, — киваю я.
—
— Да, конечно. Как раз ищу, — отвечает женщина, клацая по клавиатуре длинными ноготками.
— Тебе это сейчас не пригодится, Тихоня.
Мажор осторожно снимает очки, кладёт их на мой сценарий и выходит в центр зала. Я следую за ним и останавливаюсь приблизительно в метрах пяти от него для того, чтобы оставить достаточно места на начало танца.
Первые нотки музыки бьют в самое сердце. Танец всегда был для меня чем-то особенным. Мне казалось, что он обнажает души, заставляет видеть своего партнёра изнутри. Возможно, таковы были лишь мои ощущения, и всё-таки что-то дрогнуло внутри. Мажор смотрит на меня, и его взгляд кажется слишком искренним. В душе переворачивается что-то, ведь сейчас передо мной простой парень, а не зазнавшийся сноб.
Золотарёв держит руки за спиной, я же позволяю телу расслабиться. Хоть юбка и блузка немного сковывают, не позволяя ощутить лёгкость, присущую танцу, но воображение у меня всегда работало отменно.
Дождавшись нужной ноты, словно тренировались вместе уже много времени, мы с Максимом движемся навстречу друг другу, делая парящие развороты. Мы меняемся местами, он расслабляет правую руку, оставляя левую за спиной. В приглашающем жесте, словно нежно касаясь поясницы партнёрши, придерживает правую руку, и мы снова меняемся местами, кружа навстречу друг другу, но не соприкасаясь. Несмотря на отсутствие физического контакта, меня пробирает озноб.
Остановившись и сделав рукой приглашающий жест, Золотарёв выжидает, пока в танце я совершаю движение, похожее на лёгкий реверанс, и движусь ему навстречу. Мы встречаемся, не отводя друг от друга глаз. Его правая рука на моих лопатках, моя — на его плече. Левая слегка отведена в сторону, как крыло грациозного лебедя, чтобы вовремя скользнуть на плечо партнера после… Поворот. Такой плавный, головокружительный, совсем сказочный, и вот его пальцы находят мои, правая рука продолжает покоиться на моих лопатках, и я чувствую дрожь золотого мальчика. Партнёр ведёт так, как будто он знает меня лучше других. Наши локти на одном уровне. Каждый шаг даётся легко и непринуждённо. Мы впервые танцуем вальс вместе, но как же слаженно получается. Я не ожидала, что испытаю смесь удивления и восторга. В нужный момент Максим поднимает руку, позволяя мне сделать поворот, а вскоре я снова оказываюсь прижатой к нему. Он ведёт танец, показывая своё главенство надо мной в это мгновение. Или не только в это? Он будто пытается доказать что-то самому себе. Или мне так кажется?
Я даже не замечаю, как стихает музыка. Танец заканчивается, а Жанна Андреевна громко хлопает в ладоши.
— Я не ожидала, что вы сможете показать такое в первый раз. Обычно партнёры оттаптывают друг другу ноги, и убивать друг друга готовы.
— Не напоминайте мне прошлый бал, — смущённо улыбается Золотарёв. — После каждой тренировки у меня ужасно болели ноги, и казалось, что проще поставить партнёршу себе на ноги, чтобы танцевать самому и не остаться калекой.
— Аня! Ты такая умница. Где ты занималась танцами? Ты ходила в школу танцев?