Во всем виновата месть
Шрифт:
— Начнём с того, что твои глаза там появились слишком неожиданно… И мы не целовались, а играли на публику, завершая церемонию открытия бала… — Да-а! Вру и не краснею. — Его зовут Максим. И мы с ним расстались, кстати.
Отец шумно выплевывает весь воздух из лёгких.
— Сошлись… Расстались… Вы хоть не успели с ним? Ну… — папа мнется, и я понимаю, что он хочет спросить. — Вы же не спали?
Вспоминаю, как ему тяжело было заговорить со мной в одиннадцать на тему менструации у девушек, а в четырнадцать о сексе и способах предохранения. А все равно он сделал это и дал
— Нет, пап. У нас с Максом так далеко не зашло. Если тебе интересно — с Кэшем тоже.
— Про Влада я в курсе. Он обещал не трогать тебя до совершеннолетия, когда понял, что чувствует к тебе.
— Значит, ты был первым, кому он рассказал?
— Получается, что так. Он всё пытался понять, взаимно ли это. Откровенно говоря, он был растерянным. Это случилось, когда я понял, что разделяю свою квартиру не с тобой, а Аней: прижал Кэша к стене, и он во всем сознался. А потом сказал, как сильно скучает по тебе… Он тогда впервые заглянул к себе в душу и понял, что любит тебя не как друга, и ему невыносимо не знать, как ты, не нуждаешься ли в его защите. Откровенно говоря, он даже хотел бросить учебу и жить поблизости, но я отговорил от этой затеи. Наверное, не следовало мне вмешиваться?
Я пожимаю плечами, потому что теперь уже у меня нет ответа на этот вопрос. Я нуждалась в Кэше, но в то же время находила в мажоре что-то новое и неизведанное. Так и запуталась. Теперь блуждаю в лабиринтах собственного разума и пытаюсь собрать по крупицам ту самую Яну, которой я всегда была.
— Ты надолго к Владу? Я мог бы забрать тебя по пути с работы.
— Не знаю, как пойдёт. Хотелось бы провести с ним чуточку больше времени. Не стану врать, что скучала по нему всё это время, ведь раньше мы были не разлей вода.
— Мда-а!.. — отец выдыхает. — Честно тебе скажу, иногда я жалею о переводе сюда. Повышение стало бельмом на глазу. Работы больше, и я почти не вижу тебя. Что уж говорить об Ане? С ней у меня совсем не получается сблизиться. Умом понимаю, что она тоже моя дочь, но так много воды утекло. Я не знаю, как подойти к ней, ведь она не ты…
— О да, папа — мы с ней разные, но это не отнимает твоих стараний. Ты самый лучший папа на свете. Она видит, что ты стараешься. Уверена — она любит тебя. — От откровений отца мне становится не по себе, и я чувствую, что должна признаться ему. — Мне тоже здесь плохо. Я чувствую себя чужой, и никак не могу выбить это из головы. Я люблю бабулю… мы с Аней смогли, вроде как, подружиться… но всё остальное такое лишнее. Кэш поправится и вернётся домой. Я снова буду скучать по нему.
— И разрываться меж ним и мажором?
— Папа! — я хмурюсь. — Говорю же — мы расстались. Всё… нет уже никакого мажора, а с Кэшем мы друзья. Перестань смущать меня ради всех святых.
— Оставил бы, но я не верю в святых, чтобы делать что-то ради них.
Я посмеиваюсь. Мы с папой ещё немного говорим, пока не добираемся до больницы. Он снова не идёт со мной, потому что дурацкая работа не даёт ему даже в выходные выдохнуть.
— Вы снова пришли? Недостаточно было довести пациента в первый раз? — раздражённо спрашивает медсестра, встретив меня около палаты.
Я на мгновение теряю дар речи, а потом смотрю на неё и пытаюсь переварить услышанное.
— Что значит снова? И что значит довести?
— Полчаса назад ведь ушли. Только кофта у вас была другая, с группой «Король и шут».
У меня есть такая кофта — Кэш подарил, но я давно её не доставала… Спрятала на полку, когда мы с ним перестали общаться. Стоп!..
— Полчаса назад я была здесь? Вы уверены?
— А у вас проблемы с памятью?
— Кэш… то есть Влад… он в порядке?
— Ему ввели успокоительные. Может, ещё не уснул, но я не советую возвращаться.
— Это не я была… Если кто-то и приходил, то моя сестра-близняшка.
В груди закипает гнев.
Войдя в палату, смотрю на Кэша: его взгляд устремлён в потолок, и у меня сердце сжимается — неужели он сам не понял? Что такого Анька сделала, чтобы довести его?
— Влад? — тихонько зову я.
Парень оборачивается, и уголки его губ приподнимаются.
— Я ждал тебя и пытался не заснуть.
— Что она наговорила тебе? Зачем вообще приходила?
Ставлю пакет на тумбочку и присаживаюсь на стул рядом с кроватью. Мои руки тут же находят его тёплую ладонь. Пальцы парня едва сжимаются от слабости.
— Ничего страшного… Я не из-за твоей сестры. Голова просто ужасно заболела, медсестра сделала свои выводы. Никому не говори, но я пытался понять, что осталось от моего тела, и сколько работы предстоит… походил по палате, отжаться пытался, но не получилось. Видимо, плечо вывихнуто.
Вот же идиот! Ну разве можно так? Я знала, что он не усидит на месте, но что настолько скоро подскочит и начнёт активничать? Он был в коме! Неужели не понимает этого?
— И всё-таки… что она здесь забыла? Она представилась мной?
— Пыталась, но я же тебе говорил, Ариэль? Я узнаю тебя, окружи меня хоть сотни тысяч Ань… Помнишь?
— Влад…
Не хочу давить на него и выуживать, что говорила Анька. Прижму её к стене и заставлю ответить, какого дьявола вообще происходит.
— Ты же принесла мне комиксы, да?
— Конечно… рассчитывала, что полистаем их вместе.
— Боюсь, я не смогу дольше бороться с действием препаратов, но… обещаю не читать их без тебя.
Влад улыбается, а я тянусь к его лицу и убираю тёмную прядку волос, прилипшую ко лбу, едва касаясь горячей кожи подушечками пальцев. С губ парня срывается негромкий стон, и они растягиваются в искренней улыбке.
— Отдыхай… Будут ещё комиксы. И я буду… Тебе не удастся так просто избавиться от моей компании. По крайней мере, пока ты прикован к этой палате.