Во всем виновата осень
Шрифт:
Билл подошел вплотную к кровати, чтобы разглядеть получше лежащего на ней больного. Он, что было сил, всмотрелся и под бинтами и кровоподтеками, он увидел безжизненное лицо своей девушки. Она вся была обмотана различными трубками. Они торчали из ее рук, носа, трахеи. Грудь Яны ритмично поднималась и опускалась в такт частоты вдохов, заданной машине ИВЛ. Во всех остальных отношениях тело Яны оставалось недвижимым.
Он медленно, с опаской протянул свою дрожащую руку, чтобы дотронуться до полузабинтованной руки Яны, лежащей поверх одеяла. Он еле-еле, боясь потревожить, коснулся кожи тыльной стороны
В тот самый момент все те бушевавшие в нем эмоции, наконец, пересилили его. Они взяли над ним верх, свалившись на плечи мертвым грузом. Билл, не выдержав натиска, упал на колени там же, где стоял. По его лицу полились слезы. Они горячими потоками стекали по его щекам и подбородку и капали на пол. Билл все не выпускал руки Яны. Он положил свой лоб на кровать и неслышно рыдал - его плечи чуть заметно подрагивали. С этими слезами выходило все то, что его терзало. Билл чувствовал себя единственным виновником того, что произошло с Яной. Именно он это сделал и с ней, и с собой.
За всю свою взрослую жизнь он плакал всего дважды. И каждый из этих раз рядом с ним был Том. Сейчас же он был один на один со своей бедой, со своим раскаянием. Это было тяжело, но правильно. Здесь было его место - рядом с его любимой. Не считая собственного брата, только рядом с Яной он мог быть самим собой. Только рядом с Яной он мог ничего не скрывать. Пусть он понял это слишком поздно, но это было так.
Вот и сейчас он больше не мог скрывать своего горя. Билл не знал, сколько времени он так стоял на коленях. Да ему было все равно. Он был погружен в себя, и теплая рука Яны была всем, что существовало для него в данный момент. Он бы отдал все, чтобы больше не вставать с места и остаться тут рядом с кроватью своей девушки навсегда.
В палате раздался едва слышный щелчок. Билл понял, что открылась дверь. Это пришли за ним, что бы сказать, что его время истекло.
Но как я могу отпустить ее руку? Как я могу просто встать и уйти? Как я могу оставить Яну одну здесь, в этой холодной темной палате?
Его сердце разрывалось на части. Он почувствовал на своей спине тяжелую ладонь.
– Нам пора, - чуть слышно прозвучал голос его старшего брата.
ГЛАВА 32
Том аккуратно открыл дверь и зашел в палату. В руках он держал огромный букет цветов. Он осмотрелся. Билл нигде не было. Том подошел к Яне и поцеловал ее впалую щеку.
Она так и находилась в коме. С момента аварии прошло уже одиннадцать месяцев. Спустя месяц после ДТП и последовавших операций, Билл с согласия родителей Яны добился того, чтобы ее перевезли в одну из лучших клиник Москвы. Конечно, лечение здесь было далеко не бесплатным, но Билл был готов сделать все для своей девушки, чтобы та поправилась. Несмотря на его старания, пока надежды на ее выздоровление не оправдались.
Яна периодически проходила полное обследование. Врачи говорили, что физическое состояние ее организма не плохое, несмотря на такое
Том только что вернулся из Германии. Он не навещал Яну так часто, как Билл, который практически жил в больнице. Ему пришлось взять на себя груз ответственности за все дела группы, пока его брат был не в состоянии что-то решать. Кроме того, у него была своя личная жизнь, которую, несмотря на глубокую любовь к своему брату, он не мог отменить. Он до сих пор проживал в Лос-Анджелесе в том же доме, что они занимали с Биллом. Только теперь он там жил со своей девушкой.
Первое время после ДТП, когда Биллу было очень тяжело эмоционально, и нужно было улаживать все организационные дела с родителями Яны и с руководством больницы по перевозу Яны в эту клинику, он оставался рядом с братом практически постоянно. Но с ходом времени Том стал все реже и реже приезжать в Москву. В последнее время он появлялся где-то раз в полтора месяца, может на неделю, чтобы поддержать брата и навестить свою подругу. Сегодня был как раз такой день - день очередного приезда на неделю.
За этот год они с Биллом, с горем пополам, все же закончили запись нового альбома, и группа выпустила его в свет. Но в тур они не поехали, только провели несколько промо-акций в разных странах в поддержку альбома и на этом все. Билл наотрез отказался оставлять Яну без собственного присмотра на такой длительный промежуток времени.
Том приблизился к окну. Его взгляд остановился на фотографии Билла и Яны. Низкое осеннее солнце, проникая сквозь большие окна больничной палаты, оставляло блики на покрывавшем ее стекле. Он сделал тот кадр около года назад на прогулке в парке в тот момент, когда Билл чмокнул Яну в щеку, а она сделала в ответ удивленное лицо, широко раскрыв глаза и подняв брови. Рядом с этой фотографией стояло еще несколько рамок. Там была и фотография с его последней суздальской прогулки с Яной. Изображения были словно семейная фото галерея, с тем лишь отличием, что снимки были сделаны в течение всего лишь нескольких месяцев - нескольких ярких, насыщенных событиями и порой счастливых месяцев жизни Яны и Билла прошлой осенью.
Том посмотрел на себя в идеально начищенном стекле. Он все никак не мог привыкнуть к своему новому отражению: его лицо теперь было гладко выбрито, а волосы коротко пострижены. С высоты пятого этажа Том выглянул на тихий сквер во дворе клиники. Деревья стояли темными силуэтами на фоне насыщенного голубого неба, украшенного пушистыми белыми облаками. Остатки листьев уже опали с деревьев. Теперь они лежали на земле, покрывая ее толстым ярко-желтым одеялом, изрезанным геометрическими узорами темных прогулочных дорожек.
За спиной он услышал звуки. Том обернулся. Билл, широко распахнув дверь, зашел в палату. Его лицо было осунувшимся, покрытым трехдневной щетиной. Он был еще более худым, чем раньше, а волосы его давно отросли и приняли свой естественный темно-русый, почти черный оттенок.
– О! Привет! Наконец-то! - воскликнул Том, с улыбкой.
Брат ему не ответил и вместо этого звонко сказал:
– Привет, любимая!
– Он подошел к кровати и чмокнул Яну в щеку. Только вот Яна ничего не сказала и не двинулась с места.