Во всем виновата водка
Шрифт:
Шанс выпал, когда она вышла на террасу, чтобы ответить на телефонный звонок. Я последовал за ней, и как только она закончила разговор, начал действовать.
Она ахнула, когда я схватил ее за руку и неторопливо повел ее в сторону. Ее глаза скользнули по моему лицу, она открыла рот, когда я, маневрируя, направился в дальний угол, укрытый шторами с обратной стороны. Гости все еще оставались внутри, а стена из стеклянных дверей практически не обеспечивала уединения, но некоторые шторы были открыты не полностью, что предоставляло нам идеальное
– Какого черта, Остин? Что? Оттого, что я не пала к твоим ногам, как Обри, ты решил стать пещерным человеком?
Она скрестила руки и, вероятно, закатила глаза, но я был слишком отвлечен тем, как глубокий вырез маленького желтого летнего платья демонстрировал ее полную грудь, зажатую между руками. Черт, чего бы я только не отдал за то, чтобы провести языком от одного изгиба к другому.
Обычно я старался избавляться от подобных мыслей, абстрагировался от них, но тут я напомнил себе об отчаянных мерах. Поэтому, когда она начала постукивать ногой по полу, я понял, она ждёт ответа, и я позволил ей увидеть желание в моих глазах.
Постукивание прекратилось.
– Почему ты ревнуешь к Обри?
Она усмехнулась, отводя взгляд.
– Да прям. Я не ревную. С чего бы мне ревновать? Ты можешь жениться на ком захочешь.
Я подождал, пока она снова встретится со мной взглядом, прежде чем ответить:
– И вот я здесь, женат на тебе.
– Я просто не понимаю, почему ты не сказал мне.
Я хотел упрекнуть ее в том, что она проигнорировала мой комментарий, но как только слова слетели с ее губ, она прикусили свою пухлую губу. Ее беспокоило, что я ей не сказал, и это был ее способ спросить, с наигранной беспечностью, которая несла в себе глубокий смысл.
– Потому что ты была занята, а когда вернулась, это просто показалось неуместным.
Постукивание ее туфельки возобновилось, и она перестала закусывать губу, глядя на океан за бассейном и покрытый зеленью яркий двор. Я наблюдал за ее эмоциями и ждал, гадая, планирует ли она побег - не то чтобы я ей позволю. Я еще не закончил.
– Ты дарил ей это кольцо?
– спросила она, ее глаза снова встретились с моими.
– Ты бы расстроилась, если бы это было так?
– Пф. Нет, - фыркнула она, закатив глаза, которые можно было увидеть с Плутона.
– Я просто не люблю быть на вторых ролях.
– Ох, Рэй.
– Не торопясь я оглядел ее с ног до головы, делая шаг вперед. Она отступила, но уперлась в стену, лишая себя места для маневра.
– Ты никогда не будешь на вторых ролях.
– Я в курсе. Поверь.
– И, что тогда тебя так разозлило?
– Я не злюсь.
Каким-то образом мне удалось сдержать смех, но мои брови взлетели вверх от сомнения.
– Правда?
– Да, правда, - заверила она дерзким тоном, скривив губы.
– Тебя не беспокоит то, что ты здесь, в качестве моей жены, одновременно с единственной женщиной, с которой у меня были серьёзные отношения?
– Если бы я находилась здесь в роли твоей настоящей
– Ты моя настоящая жена.
– Она могла сколько угодно называть наш брак фиктивным, но юридически она была моей женой, и я буду заставлять ее мириться с этим, пока могу.
– Это значит, что тебе не все равно?
– Нет.
– Ой, да не заливай.
Очередное закатывание глаз, но это ещё больше подстегнуло меня. Я подбирался слишком близко к тому, чего она не хотела признавать. Обычно Рэй красноречива в аргументах, но, желая оттолкнуть меня, перешла к мелочности и незрелой грубости.
Черт, она так упряма, но и я тоже.
Постаравшись ослабить свое желание, я сделал еще один шаг, сократив расстояние между нами. Она откинула голову назад, глядя на меня, но то, что она увидела в моем взгляде, пресекло любые язвительные комментарии.
– Значит, тебя не беспокоит, что она знает, каково это, когда я делаю так?
– Нежно заправляю волосы ей за ухо, проведя большим пальцем по внешней стороне ушной раковины и вниз по подбородку. Ее губы приоткрылись, я оперся одной рукой о стену у ее головы и сделал последний шаг, устраняя все пространство между нами.
– Или когда подхожу к тебе вот так близко? Тебя не беспокоит, что она может поставить себя на твоем месте, потому что знает, каково это?
– М-мне все равно.
Мы находились у последней черты, и она цеплялась за остатки своего отрицания, но настало время все решить между нами. Возможно, как и я, Рэй погребла влечение или чувства под нашей дружбой. Раньше я полагал, что дело только во мне, что мое влечение безответно, но я ошибался. Не знаю, почему она отрицала что-то большее, чем дружба, когда между нами, в глубине, бушует столько страсти, наша свадьба в Вегасе сорвала покров, и я планировал докопаться до истины.
Мне нужно было надавить чуть сильнее, чтобы она сдалась.
Ее кожа покрылась мурашками в тех местах, где я провел пальцем вниз по ее шее к плечу, играя с краем платья. Ее глаза потемнели практически до черноты. Ее тихое дыхание касалось моего подбородка, и в тот момент я понял, что отдал бы все, чтобы услышать, как она тяжело дышит из-за меня.
Открыв врата своим фантазиям, я позволил ей увидеть каждую крупицу желания и потребности, которые были заключены внутри меня с первого дня, когда увидел ее, и я решил пуститься во все тяжкие, используя последний шанс.
– Ты не ревнуешь из-за того, что она знает, как мне нравится трахаться, а ты нет? Потому что жена должна знать, как любит трахаться ее муж.
– Нет, - выдохнула она.
Такая чертовски упрямая, и я обожаю в ней это.
Она могла быть сколь угодно упрямой, но мы оба знали правду.
Мои губы слегка приподнялись в знак победы, подпитывая упрямство Рэй. Мне следовало бы догадаться, что злорадствовать не стоит. Она восприняла это как вызов, а ей нравились вызовы.
– Высокомерие тебе не к лицу.