Водные врата
Шрифт:
Как только предводительница кринти дала неохотное согласие, Кива взяла шар для прорицаний и ушла искать тихое место для разговора с одним волшебником. Она не поддерживала с ним связь уже много лет и отыскать его среди серебряных нитей волшебного Плетения было непросто.
Подготовка заклинания заняла у Кивы почти все утро. Но даже после этого волшебник не спешил с ответом. Эльфийка презрительно скривилась, когда, наконец, появилось лицо мужчины. Время неласково обошлось с этим человеком. Он был худым и лысеющим, а вороватое выражение лица делало его похожим на облезлого хорька.
— Проклятие, Кива! — зашипел
— Неприятности, любовь моя? — усмехнулась она. — Я-то и подумать не могла, что ты способен разродиться чем-то интересным.
— Где ты была? Что происходит?
— Не сомневаюсь, ты уже слышал о моей поимке в болотах Ахлаура.
— Да, и что тебя изгнали из церкви Азута. Уверен, это разбило тебе сердце.
Кива презрительно рассмеялась:
— Да, но моя вера в людского так называемого Владыку Магии будет поддерживать меня в эти нелегкие часы. Хватит сюсюкаться. Битва близится, мы должны выпустить все оружие или крах неминуем! Ты должен сотворить призыв, который мы подготовили.
— Ты же знаешь, я не могу, — покачал головой волшебник. — После несчастного случая с бесенком Кетура связала меня клятвой не призывать созданий, которых я не могу понять или контролировать. Волшебник, нарушивший слово-клятву, неминуемо умрет!
Эльфийка изогнула изумрудную бровь:
— Я бы с этим прожила.
— Конечно, а я — нет. К счастью, этого и не потребуется.
Золотистые глаза Кивы сверкнули.
— Девчонка у тебя?
— Держу ее в руках, — похвалился Дамари Эксчелсор. Он бегло рассказал о событиях прошедших нескольких дней и о новых отношениях с Тзигоной. — Сейчас мы едем на север. Эта безотцовщина еще не выучила нужное заклинание, но к прибытию в Нат мы это поправим.
— Да ты молодец, — заметила Кива. — Такая неожиданность! Эта Тзигона — смышленая маленькая зараза, не имеющая повода тебе доверять. Как ты заполучил ее поддержку?
— Решил быть оригинальным. Когда было возможно, я старался говорить правду. Обвинения против Кетуры стали достоянием общественности, так что их было легко проверить. Потребовалось немного хитрой магии для того, чтобы убедить девчонку и джордайна Маттео в неподдельности моего характера и добрых побуждениях.
— А тут ты лжешь, — съехидничала эльфийка. — Во-первых, не такой уж ты и умный. Во-вторых, нет у тебя характера, вообще никакого, ну а в-третьих, добрыми твои побуждения сроду не были. А к тому же, ни на Маттео, ни на Тзигону невозможно повлиять при помощи магии.
— Так заклинание наложили не на них, а на меня! Помнишь талисман Кетуры? Тот, что защищал владельца от меня и моих слуг? Я воспроизвел его. Попросил Маттео передать Тзигоне копию, а сам ношу оригинал.
Презрение исчезло с лица эльфийки.
— Он защищает тебя от тебя же самого.
— Именно так, — гордо подтвердил Дамари. — Поскольку девчонка и джордайн нынче наибольшая угроза на пути к успеху, амулет защищает меня тем, что не позволяет раскрыть мои истинные цели и побуждения. — На лице волшебника расцвела самодовольная улыбка. — Если ты хочешь извиниться за насмешки — я готов тебя выслушать.
— Просто доставь девчонку в Нат, и как можно быстрее. Не забудь проследить, чтобы по дороге она выучила заклинание призыва!
Кива накрыла ладонью шар, сгоняя образ злорадного
Тут не росло ничего, кроме серебристого лишайника и единственной конусообразной насыпи, возвышающейся метров на двадцать на фоне серо-голубого неба. Разбросанные тут и там рваные обломки скал походили на следы давнего взрыва. Таких мест в Нате было несколько. Это было наименее пугающим и потому лучше всего подходило для текущих замыслов Кивы.
Эльфийка подошла к холму и осторожно коснулась покрытого мхом склона. Она ощутила слабое подергивание, не особо внятное жужжание магии, силы и древнего, первородного зла. Кива, несмотря на все то, что она пережила, и то, какой она стала, задрожала от ужаса.
Неуверенно, так бы мальчишка посвистывал на кладбище, она начала напевать зловещую мелодию, песню, что некогда эхом катилась среди пустошей и ущелий Халруаа. В этом действе смешивалась бравада и отчаяние. Вся ее кожа покрылась мурашками; зло под ладонью эльфийки холодило ее как прикосновение недоброго призрака.
Кива не прервала песни, готовясь к испытанию, которое возможно выпадет ей. Всегда оставалась возможность, что дочь Кетуры не справится с заданием, для которого ее родили.
Кива пела, пока горло не пересохло и не свело судорогой, а жужжание магии холма никак не изменилось. Тогда эльфийка смолкла, непонятно даже: разочаровано или с облегчением. Как ей однажды объяснила Кетура, впечатляющая глупость призывать существ, которые нельзя понять или контролировать.
Никто не понимал Неблагой Двор — фей с населенных призраками перевалов и диких мест Халруаа. Скрытые пути вели в потусторонний мир Неблагого Двора — злое место, находящееся не совсем в этой реальности. Немногие из него возвращались. Даже кринти боялись темных фейри настолько, что удирали при первых звуках их песен.
Вот почему Киве не обойтись без этого заклинания.
Включить кринти в план было все равно, что пригласить крыс в неохраняемый амбар с припасами. Мерзкие серые создания — все равно, на двух ногах или на четырех — одинаково не пожелают уйти, выполнив отведенную им задачу. А вот появление темных фейри заставят Шанаир и ее мускулистых сестер стремительно удирать назад в Дамбрат.
Как знала Кива, никто не пытался рискнуть и призвать фей Неблагого Двора, и еще меньше желающих было попробовать их контролировать. Десятилетия изучения магии темных эльфов подкинули ей одну догадку о феях: существовала легенда, что предки дроу юга обрели свои знания в плену у злых фей, к их стыду и проклятию.
Как бы то ни было, годы работы принесли свой урожай — заклинание. Но оказалось, что исследование это одно, а талант — другое. Ни Дамари, ни Кива не имели способностей к призыванию. У Кетуры талант был, да еще такой, что очень немногие халруанцы достигали подобных высот. Увы, но упрямая девка-маг ничем не могла помочь Киве в достижении ее целей. Зато Кива, будучи эльфийкой, могла сплести затяжную интригу, чтобы обойти эту преграду.
Она оглянулась на восток, где дикие укрытые снегами горы вздымались частоколом между Халруаа и пустошами. Эльфийка не могла видеть войска, собирающиеся на равнинах, как не мог их видеть и ни один халруанский волшебник.