Водные врата
Шрифт:
— Замечательная мысль, — сказала она небрежно, уже зная, к чему идет. Не один уже волшебник хотел переманить ее к себе в ученики.
Он слабо пожал плечами:
— Я волшебник-универсал умеренных талантов, но я выучил много заклинаний от твоей матери. Если пожелаешь, я с радостью передам их тебе. Не как учитель — у меня нет преподавательских способностей Базеля — а в подарок, как дань уважения твоей матери.
— Я поговорю с Базелем.
Ее согласие стало неожиданностью для обоих. Дамари моргнул, а потом отвернулся, чтобы незаметно смахнуть слезу.
Всю
— Завтрашний день подойдет? — неожиданно спросила она.
Дамари оживился:
— Если это устроит твоего учителя.
Что-то в его тоне насторожило Тзигону.
— А почему нет? У Базеля есть какая-то причина отказать?
— Не совсем, — медленно ответил он. — Базель и Кетура были друзьями детства. Думаю, он считал их отношения нечто большим. Сейчас в это сложно поверить, глядя на него.
— Ой, не думаю. — А вот Тзигона отменно представляла, каким молодой Базель мог оказаться хорошим товарищем и заговорщиком. — Почему же из этого ничего не вышло?
— Волшебники не в праве выбирать, с кем заключать брак. Лорд Базель происходит из древнего рода Призывающих, и предполагалось, что он продолжит семейную традицию с женщиной своей школы. До меня доходили слухи, что он подавал прошение в совет, чтобы предписанную партию пересмотрели, но получил отказ. Если он держит на меня обиду, то я его в том не виню. — Дамари сделал паузу, чтобы грустно улыбнуться: — Волшебники редко бывают счастливы в браке так, как был я. Я любил твою мать, Тзигона, и мне потребовались долгие годы, чтобы примириться с тем, что ее больше нет. Но ее дочь жива. Это дает мне больше счастья, чем я надеялся обрасти.
Он предлагал ей материнские заклинания, ничего не прося в взамен. Это ей нравилось.
— Большинство заклинаний Кетуры предполагают вызов существ, — продолжал Дамари. — И именно поэтому нам лучше бы практиковаться вне городских стен. Так мы меньше рискуем случайно призвать сторожевого бехира или фамильяра волшебника. Давно уже я не покидал башню. Короткое путешествие прекрасно поспособствовало бы нашей задумке, но я не уверен, что смогу все правильно организовать.
Это было то, в чем Тзигона отменно разбиралась.
— Я вернусь утром. Позаботьтесь о паре добрых башмаков и пошлите в Наемные Мечи Филорги за несколькими сопровождающими. А остальное предоставьте мне.
— И ты сможешь подготовиться к путешествию к завтрашнему утру? — удивился он.
— Конечно, — сверкнула зубами Тзигона. — У меня на сборы и меньше времени бывало.
Ироничная улыбка тронула губы волшебника: он понял намек.
— Похоже, я в какой-то мере причастен к тому, что ты такая шустрая. Пусть же отныне и вовеки наши благословенные Мистрой встречи будут одной лишь радостью без огорчений.
— Да ну, — возразила она, поднимаясь, и когда Дамари вопросительно изогнул бровь, добавила: — За эти годы я много о чем молилась. И могу быть с вами честной: благословение, в котором хорошего и плохого понемногу — тоже сгодится.
Дамари
— Тогда ты воистину дочь своей матери.
Золотой солнечный клин робко пробивался сквозь кроны леса, знаменуя, что половина утра уже прошла. У открытых дверей подорожной хижины, которая возвышалась над линией деревьев, стояли Маттео и Яго, пристально вглядываясь то в сторону Орфамфала, а то — диких земель, известных как Нат.
— Темо уже пора быть тут, — проворчал Маттео. — Может, поискать его?
— Мы будем ждать здесь, — твердо ответил невысокий джордайн. — Может, ему пришлось задержаться. Тогда, оставив условленное место, мы наверняка разминемся.
Маттео кивнул, соглашаясь:
— Я исследую местность, а ты останешься ждать его здесь.
Он свистом подозвал коня — черного жеребца по имени Сайрик Третий — и вскочил в седло прежде, чем Яго успел возразить. Ударив пятками коня в бока, юноша направился по пути, что вился среди крутых холмов, через сосны и скалы.
Ранее он обмотал копыта лошади тряпками — не только чтобы защитить их от черных камней и обломков скал, но и чтобы приглушить цокот копыт. И эти предосторожности принесли плоды: Маттео скакал достаточно тихо, чтобы уловить отголосок небольшого сражения милях в трех от него.
— Андрис, — прошептал джордайн.
Удивление быстро прошло. Андрис был среди лучших из известных Маттео бойцов, но и теневые амазонки славились жестокостью и коварством. Не смотря на приостренные уши и высокие скулы, в кринти ничего не было от изящества эльфов. Маттео видал варваров, которые таскали на себе меньше оружия и не могли похвастать такой мускулатурой.
Издав грозный рык, Маттео вскочил на ноги и приготовился драться на стороне друга. Серая тень развернулась к нему лицом. Ножны-близнецы качнулись на ее бедрах. В три быстрых шага она подскочила к нему, в леденисто-голубых глазах читалось обещание смерти. Ее меч сверкнул вниз и наискось, чтобы за миг просвистеть быстрой, смертельной дугой к его шее. И одновременно ее моргенштерн — длинная цепь, с шипованным шаром на конце — качнулась в сторону и понеслась в противоположном направлении, по восходящей. Вместе оружие кринти творило смертоносный союз, который не давал возможности уклониться или отступить.
Отступление было последним, о чем думал Маттео. Он прыжком сократил дистанцию, вгоняя кинжал в изогнутую гарду меча кринти. В руку пришелся мощный удар, дрожью отдаваясь дальше по спине, но джордайн не позволил боли замедлить его контратаку. Со всей силой он надавил вверх, сначала сдерживая продвижение меча, а потом и поднимая сцепленные клинки. Сам он нырнул вниз, под оружие, заставив и противника повернуться следом — теперь они оказались спина к спине. Благодаря большему пространства для движения, он еще дальше отпихнул оружие, заставив женщину разжать хватку тогда, когда маневр вынес его внутрь траектории моргенштерна.