Водный мир. Осада

Быченин Александр Павлович

— Так это я к чему? — продолжил Цзян. — Я тебя знаю больше двадцати лет, мы с тобой пересекались не раз и не два, бывало, что и вздорили. И чуть ли не до драки доходило. Я тебя изучил, как свои пять пальцев! И я понять не могу, какого демона ты тут устроил?!

— Я?! — натурально прифигел отец. — Ничего я не устраивал, обычная междоусобица. Да и чисто технически, Сергея Аверина сместил не я, а Ванька…

— Вот именно! — обвиняюще ткнул в батюшку пальцем Цзян. — Пацана своего мелкого укротить не сумел! Где твой отцовский авторитет?! Где твой авторитет главы рода, а теперь ещё и клана?! Что

это за фокусы?! Что всё это значит?!

Ничего себе наезд! Такое ощущение, что Байху не пришлый дипломат-вайгожэнь, а чуть ли не родственник! Какой-нибудь двоюродный дядюшка, или дед. Ну или на худой конец крёстный, что нонсенс, поскольку вайгожэнь буддисты, а мы, пусть и номинально, православные. Лично я такое поведение могу объяснить только тем, что между моим дедом, Фаддеем Гавриловичем, и Цзян Банда существовали очень близкие отношения, почти братские. Возможно, они друг другу жизни спасли. И часть этой братской дружбы перепала батюшке. Иначе с чего бы Цзяну врубать «родственника»?

Впрочем, батюшка этот эмоциональный взрыв пропустил мимо ушей:

— Успокойся, Ба! Всё ты прекрасно понимаешь! И нечего мне тут истерики устраивать.

— Ладно, как скажешь, — невозмутимо кивнул высокий гость, мгновенно изменив линию поведения. Дипломат, что с него взять. — Но учти, Илюша, это был твой последний шанс спустить дело на тормозах, и ты им не воспользовался.

А, то есть надо было возопить что-то типа «простите, вайгожэнь добрыя, бес попутал»?! Фига се! А батюшка вместо этого, получается, всем своим видом продемонстрировал, что руководствуется исключительно холодным расчётом, а не эмоциями. То есть вызов кланам Чжунго бросил вполне осознанно. Вернее, бросил-то я, а он подтвердил намерения.

— Увы, Ба! — с лёгкой улыбкой развёл руками отец. — Времена нынче такие, беспокойные. Остаётся только смириться с тем фактом, что нам с тобой выпало жить в эпоху перемен.

— Да будь они прокляты, — кивнул Цзян. — Ладно. Я правильно понимаю, что на наших условиях договариваться ты не намерен?

— На старых? — на всякий случай уточнил Илья Фаддеевич, и, дождавшись кивка, твёрдо заявил: — Однозначно нет! Хватит с нас колонизации. Мы хотим жить своим умом. А вам придётся с этим смириться. И принять уже наши условия.

— То есть ты, Илюша, намерен стоять на своём?

— До конца! — отчеканил отец, глядя в глаза Цзяну. — Надеюсь, ты это осознал, Ба.

— Жаль, — как-то разом сник старик, растеряв всю солидность.

— Меня? — удивился батюшка.

— Нет, моих иллюзий, — пояснил Банда. — Тех, которых я только что лишился по отношению как к своим соплеменникам, так и к тому, кого я считал почти сыном. Вы все упрямые бараны. И это упрямство выйдет вам боком. Всем.

— Смирись, старый. Времена изменились, обстоятельства тем более, — философски вздохнул отец. — Всем нам хочется стабильности, но у всего есть цена. И цену такой стабильности мы не приемлем.

— Жаль… — повторил Цзян. — Что ж, тогда остаётся лишь одно — огласить наши условия.

— Какие ещё условия? — заломил бровь батюшка.

— На которых мы сможем закрыть глаза на все творящиеся здесь бесчинства, Илюша, и вернуться к нормальным отношениям между нашими кланами. И заметь, твоё

отречение в них не входит! Ну как, будешь слушать?

— А смысл? — хмыкнул отец. — Что я там нового услышу? Нет уж, уважаемый господин Цзян, извольте вы выслушать наши условия. На которых мы сможем закрыть глаза на творившиеся здесь ранее бесчинства и вернуться к нормальным отношениям между нашими кланами. И когда я говорю «нормальным», я именно это и имею в виду, а не откровенную кабалу, в которой вы держали нас десятилетиями!

— То есть ты жаждешь равноправия, — моментально сориентировался Цзян Банда, снова собравшись и превратившись в жёсткого дипломата. — Боюсь, мои соплеменники этого не поймут. Мало того, решат, что потеряли лицо. Не все, конечно, но «боевая» ветвь клана точно.

— Это их проблемы! — отрезал Илья Фаддеевич. — И учти, Ба, каждое последующее предложение будет для вас только хуже. Пока — пока! — мы согласны на равные доли во всех предприятиях, включая торговые, и приведение пошлин в соответствие со средними расценками по Протекторату Росс. Плюс вывод ваших эскадр из системы Иддии. Но если это предложение будет отвергнуто, в следующем я предусмотрю доступ на рынок Гессионы для ваших конкурентов.

— А я думал, Илюша, что ты трезво оцениваешь свои возмож… — Цзян прервался на полуслове и к чему-то прислушался, став похожим на какую-то лесную птицу.

Естественно, земную, то бишь мифическую. Название запамятовал.

— Что там, Ба? — забеспокоился отец.

«Что там, Ли?» — мысленно продублировал я своему искину.

«Подозрительная активность отсутствует, сяньшэн, — незамедлительно отрапортовал тот. — На вилле всё в пределах допустимого, вражеская флотилия по-прежнему на гессионостационарной орбите, но признаков подготовки к атаке не наблюдается».

— Нет, ничего, — отмер Цзян, подтвердив данные Лиу Цзяо. — Показалось.

Твою же мать! Меня, что ли, почуял? Ладно, учтём…

— Но вернёмся к нашим баранам, Илюша, — снова заговорил старик Байху. — Ты ведь меня знаешь, если бы существовала хоть малейшая вероятность продавить выгодное для моих соплеменников решение, я бы им воспользовался. Но ситуация такова, что… как бы это помягче…

— Вы там на грани междоусобицы, что ли? — цинично ухмыльнулся отец. — Не ожидал!

— Да я и сам не ожидал! — страдальчески поморщился Цзян. — Но факт есть факт. Мы раскололись на два лагеря, к моему сожалению, неравномерных. Те, кто заведует финансами и торговлей, то есть контролирует деньги, за то, чтобы с вами договориться. А вот те, в чьём ведоме флот и армия, настаивают на силовом решении вопроса. И чтобы сохранить лицо, и чтобы другим впредь неповадно было.

— А ты, стало быть, последний шанс партии мира? — понятливо усмехнулся Илья Фаддеевич. — Узнаю старого Ба! На вид суров и непреклонен, а на деле первый миротворец. Что, правда, не отменяет жёсткости и даже жестокости, если договориться не удалось.

— А иначе с нашим змеиным кублом не получается, Илюша, — и не подумал оспорить отцовскую сентенцию Цзян Банда. — Эх, почему мой Юань не был похож на тебя! Глядишь, сейчас бы жив был… ты, кстати, не в курсе, что с ним приключилось? — поинтересовался вдруг старик, заставив меня нервно сглотнуть от неожиданности.