Водородная Соната

Бэнкс Иэн М.

Некоторые виды так и поступали — с тех пор как стало известно о Сублимации, так что в этом не было какого-то особого позора. Гзилты, однако, никогда не любили разрушать или сжигать. Они всегда тяготели к прагматизму, а не к мстительности. Предположительно, это была одна из моделей поведения, которые они вложили в фундамент Культуры, хотя сами в итоге так и не присоединились.

Сфера снова стала прозрачной. Обсуждение, по всей вероятности, было завершено. Джелвилин сел прямо, приняв выражение осторожного оптимизма.

— Директор миссии, — обратился к нему Тюн. — Мы пришли к решению.

Голос лисейдена звучал отрывисто и строго. Джелвилин почувствовал, как спало напряжение. Тюн выказал желание продолжать

разговор, а не угрожать. Примирительный, сожалеющий или торжественный тон также не предвещал бы в данном случае ничего хорошего.

— Вы можете уполномочить посла Мирбенеса продолжить переговоры и подтвердить наш прежний курс в отношениях с септаме.

Джелвилин поклонился.

— Благодарю вас, руководитель команды.

— Кроме того, чтобы укрепить мнение о нашей приверженности успешному исходу дела, мы передислоцируем основную часть нашего флота в систему.

Джелвилин снова принял страдальческое выражение лица.

— Руководитель команды, могу ли я сделать предложение…

— Нет, благодарю, директор миссии, — вежливо, но твердо заявил лисейден. — Ответ отрицательный. Пожалуйста, не совершайте ошибку, думая, что вы можете продолжить дискуссию. Действия, которые я озвучил, не подлежат обсуждению. Мы благодарим вас за помощь и ценный совет.

Джелвилин знал, когда следует кротко уступить.

— Я понимаю, руководитель команды, — сказал он. — И желаю нам обоим удачи в наших начинаниях.

— Спасибо, — тело Тюна медленно выгнулось в форме буквы S, словно подчинённое невидимому потоку. — Вы можете вернуться к своему… элементу.

* * *

Насколько можно было судить, Город был построен ушедшими впоследствии в Высшее верпешами просто потому, что они могли это сделать. Структура протяженностью около тридцати тысяч километров образовывала единый обширный сцеп вокруг мирового экватора. А-образный в поперечном сечении — более ста километров в поперечнике у основания, с десяток в верхней точке — и чуть менее двухсот километров в высоту, настолько высокий, что возвышался почти над всей атмосферой, предоставляя Ксауну космопорт, достаточно огромный, чтобы иметь возможность обслуживать тысячи миров, город был единственной колоссальной баррикадой, стеной с множеством туннелей, делящей планету пополам.

Даже с учётом экстраординарного масштаба в его дизайне присутствовали черты элегантности: поскольку планета имела небольшое отклонение в движении, а Город располагался на экваторе, он фактически находился между двумя узкими линиями тропика, отбрасывая тень только на свою нижнюю часть, но не на поверхность планеты.

И он, очевидно, мог бы быть больше. Будучи гравитационно неограниченным самоподдерживающимся артефактом, или, проще говоря, НГ — что в переводе означало "структура нейтральной гравитации" — Город был сформирован из смеси обычных и экзотических материалов таким образом, что лишь крошечная часть его массы накладывалась в качестве веса на его собственные нижние части, либо на кору планеты под ним. Если бы верпеши захотели, то вполне могли бы устроить так, что в местах соприкосновения фундамента с коренными породами, те не только не вызывали бы лёгкую нагрузку, но и провоцировали мягкую тягу вверх. Артефакты, построенные по этой технологии, могли существовать бесконечно долго, без раздражающей тенденции к разрушению. Большинство подобных сооружений находилось в космосе, и некоторые были гораздо старше.

У Города имелась небольшая проблема — необходимость поддерживать его структурные элементы в точном положении в гравитационном колодце планеты, что, впрочем, оказалось не сложным. При этом артефакт, будучи почти невесомым, всё же обладал колоссальной массой, и его воздействие на общий угловой момент движения планеты замедляло ее вращение почти на секунду в год.

Как и в случае

с каждым из внешне впечатляющих, хотя, возможно, и довольно бессмысленных миров-скульптур, главным смыслом Поясного Города, с точки зрения его строителей, было его возведение, а не последующая эксплуатация. Верпеш — известные своей скрытностью и непонятными мотивами — никогда не рассказывали о причинах своего зодчества. Некоторые из них жили в отдельных частях Города — насколько можно было судить, и он действительно функционировал как своего рода космопорт с перегруженной инженерией, но основное его использование — привлечение иных видов — не было тем, что верпеши выдвигали как приоритет. Большую часть времени, до того как Верпеш, наконец, сублимировался, почти не используемый Город просто существовал.

Гзилты использовали его активнее, но и они за почти одиннадцать тысяч лет даже близко не подошли к тому, чтобы заполнить его целиком, редко выбираясь на участки выше уровня, где существовала пригодная для дыхания атмосфера, по сути, оставляя более девяноста процентов территории пустынно озирать космос. Космические среды обитания, при всей их ещё большей искусственности, были способны обеспечить гораздо более комфортные, легко приспосабливаемые и менее жестокие в промышленном отношении места для жизни.

Тем не менее, в Городе жили многие миллиарды. И в каком-то смысле, даже после начала пути к Сублимации, он всё еще содержал их в себе, хотя подавляющее большинство хранилось, находясь в состоянии приостановленной жизнедеятельности, ожидая предварительного пробуждения перед самым началом Инициации, долженствующей привести их к новой жизни в Возвышенном. В Поясном Городе всегда существовали открытые туннели, маршруты — многие из которых были не менее полукилометра в диаметре — тянувшиеся по всей его длине, состоящей из огромных труб, балок, стен и компонентов, как структурных, так и жилых, обеспечивая своего рода крупномасштабную транспортную сеть для воздушных судов. Дирижабли тысячелетиями бороздили исполинские туннели, перевозя людей и иногда товары, несмотря на то, что в Городе было создано множество более быстрых и эффективных транспортных систем. Путешествия на дирижаблях считались романтикой.

Сейчас, насколько было известно, только один дирижабль все ещё прокладывал себе путь через структуру, и он стал домом для Последней вечеринки.

Последняя вечеринка — пятилетний дебош, проходивший на борту дирижабля "Экваториальный 353", совершающего оборот над Городом за полный год. Заключительный круг его был приурочен к Инициации. Экваториальный 353 являлся вполне обычным вакуумным дирижаблем длиной два километра и шириной четыреста метров, будучи при этом замкнутым в структуре судном, скользящим сквозь город, выбиравшим тот или иной маршрут из доступных в сети туннелей, проходов и разнообразных пространств, разбросанных тут и там без всякого видимого порядка.

Номинально принадлежавший одному из многочисленных коллективов, созданных в Поясном Городе, корабль должен был прекратить полеты вместе со всеми остальными кораблями, поскольку численность бодрствующего населения структуры сократилась до менее чем пяти процентов от первоначальной. Тогда ограниченная группа внутри коллектива — основанного на стремлении к искусству и экспериментальной жизни, так что это выглядело довольно эксцентричным даже в лучшие времена — предложила сохранить корабль до самого конца и устроить достойную прощальную вечеринку по случаю его последнего полета. Первоначальная идея состояла в том, чтобы запустить годичную вечеринку, которая должна была начаться через четыре года после того, как предложение было впервые озвучено, но идея вызвала такой ажиотаж, что никто не мог выдержать столь долгого ожидания, поэтому план скорректировали: это будет пятилетняя вечеринка, и судьба поможет всем, кто отважится на неё отправиться.