Водоворот
Шрифт:
Пассажирский скоростной теплоход воткнулся носом в гравийную насыпь, и Гриня Рубахин ступил ногами на берег родного Островграда. За четыре года отсутствия Гришки здесь ничего не изменилось. Все та же паромная переправа, ведущая на другую сторону города. Рейд так же заполнен кораблями, стоящими на якорях. По краям улиц все те же ветхие двухэтажки… Но прогресс Гриню волновал меньше всего. Окрыленный свободой, он спешил домой, к семье. Родители последние годы не ходили в навигацию, трудились на берегу.
– Сынок! – заключила мать Гриню в свои объятия.
– Здравствуй,
Дома Гриню встретили тепло. Вечером нагрянули друзья. Покинуть домашние стены не удавалось два дня. Гости приходили и приходили. Мать суетилась у плиты.
– Настрадался, наголодался сынок, – заботливо говорила она. А ему только в колонии грезились домашние пирожки, сейчас же аппетита не было.
После не прекращающихся встреч он провалился в глубочайший сон. Гриня не поднимался с кровати около суток.
Отоспавшись и достаточно отдохнув, он вышел во двор и столкнулся с соседкой Светой. Перед ним стояла далеко не та пацанка с двумя косичками и красными бантами, вплетенными в них. Пышногрудая, восемнадцатилетняя, с правильными чертами лица и точно отшлифованной фигурой, она на мгновение шокировала Гриню. «Фотомодель, – мелькнуло в его голове, – да и только!»
– Привет, малолетка! – по-свойски поприветствовал он ее.
– Здравствуй, – застенчиво улыбнулась она. – Я слышала, ты вернулся, – сказала Света и стала изучающе осматривать его.
– Чем занимаешься? – не зная, о чем завести беседу, спросил Рубахин.
– Готовлюсь поступать в институт! – с чувством гордости ответила Света.
– Не плохая перспектива, – одобрил Гриня, и вдруг его посетила мысль. «Девочка уже выросла, почему бы мне не провести с ней время наедине?»
– А как насчет расслабиться? – не стал он юлить и напрямую задал вопрос.
– В смысле? – немного напряглась девушка.
– В самом что ни на есть благородном, – поспешил он ее успокоить.
Гришка всегда ей нравился своей безбашенностью. В своих девчоночьих мечтах она любила его. Сейчас в глубине души она радовалась, что он обратил на нее внимание. Не прошел мимо, а остановился и стал с ней разговаривать. Но с детства ее воспитали, что мужчина должен добиваться женщину. Несмотря на то, что ее сердце давно было покорено им, она сохраняла дистанцию.
– Например? – Света стала выпытывать полный план задуманных им мероприятий. Правда, стараясь не переборщить, потому что переживала, что Гриня уйдет и в следующий раз пройдет мимо.
– В первую очередь культурная прогулка по городу, затем сходим в парк, дальше – посмотрим, – объяснил Гришка ход действий.
Света для приличия выдержала паузу. После, растягивая фразу, сказала:
– Наверно, завтра у меня появится свободная минутка.
На этом и расстались.
Гришка задумался: «Где добыть деньги, не за ее же счет отдыхать?»
Рубахин проходил мимо шашлычной, которую держали кавказцы, и решил зайти в нее, смочить горло. Внутри все горело. Заказав охлажденного лимонада, он занял место за столиком и стал ожидать заказ.
– Шашлычок прынести? – поинтересовался официант чужеземного происхождения,
– Хочешь, научу с воздуха бабки лепить?
– Кэк этэ, с вэздэх? – заинтересовался кавказец.
– Очень просто, – продолжал выстраивать загадочный ход Гриня, – но у меня условие: я открываю способ, ты оплачиваешь услугу.
Официант заулыбался, светя золотыми фиксами на верхней челюсти.
– С вэздыха гэвэрышь? – сомневаясь в реальности подобных заработков произнес он. – Пыслышею.
– За сколько послушаешь? – приближался к своей цели Гриня. Он заметил, что в глазах иноземца заблудили огоньки алчности, тот горел желанием распознать секрет добычи денег из ничего. Но осознавая, что придется расстаться с частью своих, колебался. Все-таки после не продолжительных раздумий, любопытство переломило его неуверенность.
– Сколькэ надэ? – вновь он блеснул фиксами.
– Тысячу, – твердо заявил Гриня.
И вновь кавказец оказался на переломе.
– А денежки воздушные, – подзуживал его Гриня.
– Говоры! – проявил нетерпение чужеземец, оказавшись на полпути к слому.
– Слушай, – посадил его напротив себя Рубахин. – Допустим, – сказал он и сделал паузу, как это всегда делал Казимирович, чтобы вызвать в собеседнике интерес, и когда понял, что его внимательно слушают, продолжил, – ты в промтоварном магазине увидел желаемые кроссовки по цене пятьдесят рублей. Но при себе у тебя таких денег нет, и ты спешишь домой за нужной суммой. По дороге встречаешь товарища. Говоришь ему: «Слышь? Одолжи мне пятьдесят рублей?!» Он отвечает: «У меня только двадцать пять!» Ты берешь сколько есть и идешь дальше. Встречаешь другого товарища. Он тебе дает недостающие двадцать пять рублей, ты возвращаешься в магазин. А кроссовки уже стоят не пятьдесят рублей, а сорок пять рублей. Ты их покупаешь, забираешь пять рублей сдачи и удаляешься. Дорогой встречаешь знакомого, он просит взаймы три рубля. Ты его выручаешь, через какое-то расстояние встречаешь тех двоих, брал у которых по двадцать пять рублей. Отдаешь им по рублю, и теперь ты им должен не по двадцать пять рублей, а по двадцать четыре рубля. То есть не пятьдесят, а сорок восемь рублей. Уже на подходе к дому тебя догоняет тот, кому ты одолжил три рубля. Он тебе их возвращает, – Гриня остановился и глянул на него вопросительно. – Ты должен был сорок восемь рублей, тебе вернули три рубля. Сколько получилось?
Кавказец быстро сообразил и остановил Гришку:
– Сэкундэчку, – сказал он, – этэ штэ пэлэчице, одын лышнэй?
– А я тебе о чем говорю?! – победоносно заявил Гришка, прекрасно понимая, что полностью его заинтересовал.
– Кэк этэ тэк? – выразил лицом недоумение чужеземец.
– Плати, – улыбнулся Рубахин, – и я открою секрет.
– Заплэчу, – загорелся нетерпением Кавказец, – внэсы яснэсть.
– Плати, – настаивал Гриня.
Чужеземцу не хотелось платить, но деваться некуда. Не заплатишь, не узнаешь секрета.