Водоворот
Шрифт:
– Мы суррогат пьем.
– У меня есть бутылка сухого вина, но это не важно, – натянуто улыбнулся сосед, словно пытаясь сгладить разговор и не вызвать в незнакомом человеке гнев или отказ. – Я мало выпиваю, – объяснил он на всякий случай, – а приятно провести время не откажусь.
– Ладно, – помолчав с минуту, согласился Рубахин. – Бери с собой «сухарь» и присоединяйся. Пей его сам. Как раз на весь вечер растянешь.
Паренька звали Борис Евсеев. Работал он в аэропорту авиатехником и в дополнение подрабатывал в «Калымторге». Он был поклонником творчества Владимира Высоцкого. Именно звуки гитары заставили
Несколько месяцев назад, находясь в отпуске, он решил посетить могилу кумира. Столица встретила его неприветливо: Борис стал легкой добычей для местных аферистов. После этой встречи ему пришлось устроиться на вторую работу, чтобы заработать денег и вернуть долг, в который он влез, чтобы вернуться домой. Сегодня у него был законный выходной, что случалось крайне редко.
Гулянка продолжалась. Однако Борис чувствовал себя неуютно и скованно, было заметно, что такое времяпровождение для него непривычно.
– Ты один живешь? – спросил его Гриня после того, как они познакомились.
– Да, один. Отец работал в райкоме партии. За добросовестное отношение к труду его повысили в должности и перевели в Якутск. Они с мамой уехали. Государственную квартиру забрали местные власти. А мне взамен выделили двухкомнатную квартиру по соседству с Николаем Федоровичем.
Пока Борис рассказывал о себе, Гриню посетила восхитительная идея. Когда Борис замолчал, он задал ему вопрос:
– Может, я потесню тебя немного?
– Как потеснишь? – забеспокоился и насторожился Евсеев.
– Поживу какое-то время у тебя, – спокойным голосом сообщил Гриня.
«Не спугнуть бы птичку», – подумал он про себя и решил объяснить причину появившегося желания жить у Бориса.
– Сам я издалека приехал, поселился у дяди. А он и его супруга люди интеллигентные. Мне почему-то с ними постоянно не по себе.
Борис некоторое время посомневался и дал согласие.
– Я не против, – процедил сквозь зубы Борис, одновременно размышляя как может сложиться их совместная жизнь.
«Ведь я его совсем не знаю» – думал парень. Он был не рад такому соседству, потому что боялся, что гость может нарушить его свободу и вторгнуться во внутренний мир, в котором Борис в одиночестве чувствовал себя уверенно и уютно. Но из-за своей нерешительности Борис не смог отказать. Он мучился и корил себя за слабость. Настроение его резко испортилось.
Гриня заметил потухшие глаза собеседника и понял причину перемены в нем. На какой-то миг он тоже почувствовал себя скверно. Но мгновенно отогнав эти мысли, он по-дружески опустил свою руку Борису на плечо:
– Расслабься, старик, – сказал он веселым голосом, – все в наших руках. Что не так пойдет, не молчи, дай знать, и я в тот же миг съеду.
– Нет, нет, ничего, – засуетился Борис, – я не против! – спешил он оправдать свое испортившееся настроение. – Мне понравилось твое предложение, – слукавил он и вновь, как будто стесняясь или боясь чего-то, натянуто улыбнулся. Такие улыбки бывают у тех, кто хочет скрыть свои истинные чувства. Но эмоции сильнее, и поэтому улыбка получается заметно искусственной.
Стены квартиры сотрясались до поздней ночи. В первом часу Гриня и Борис покинули гостеприимных хозяев. Долго прощались на пороге. Федорович лез обниматься
Фанатизм захватывает человека, и в целом жизненного развития он не имеет. Подобные люди ограниченны и очень редко могут вызвать интерес в ком-то. Даже по пустякам они ранимы и обидчивы. Чтобы расположить к себе подобную личность, необходимо словить с ним одну волну. Если он о чем-то говорит, то надо его поддерживать, делать вид, что это интересно, кивая удовлетворительно головой. Поощрять его высокую культуру и привязанность к кумиру. Это его вдохновит и расположит. При необходимости он придет на помощь, даже если это будет касаться личных потерь и ущербов, дабы не упасть лицом в грязь перед человеком, ценящим его интересы. Как мало такому человеку надо. Всего лишь чуточку внимания и понимания, и можно им полностью владеть. Он словно женщина, слабое существо, предпочитающее одиночество и нуждающееся в опеке. Если, конечно, она искренна и благодарна. По всему такой мужчина имеет женское начало. К женщине он, если такова встречается, относится с наивной сыновней нежностью и постоянно ждет он от нее материнского внимания.
– Спать будешь в этой комнате, – сказал Борис, – вот здесь! – показал он рукой на диван в гостиной.
Чтобы узнать друг друга получше решили пообщаться ближе.
– Приехав в колымские места, я воплотил в жизнь свою давнюю мечту, – объяснил свое появление Гриня. – На сколько затянется мой визит, конкретно не могу сказать.
– А мои дни в единственном Якутске скучны и однообразны, – говорил Борис, глядя на ковер, застилающий пол. – Из дома на работу, с работы домой. Вот так, как ты, спонтанно, все бросить и уехать неведомо куда я бы не смог.
– Может, тебе выйти из фантастического мира, что ты создал внутри себя, и посмотреть на реальную жизнь? На жизнь, какая она в действительности.
– В этом есть правда, – неожиданно для себя самого согласился Борис, – последнее время я слишком замкнут. До сих пор не могу понять, как решился позвонить соседям, – он говорил, а сам недоумевал, что его расположило к откровенности? Почему он такой раскованный? Видимо, Гриня оказывал на него положительное влияние. – Мой отец, Александр Евсеев, – продолжал Борис, – как и ты человек рискованный, но его жизненная история совсем другая. Он очень уважаемый и почитаемый человек. Когда он находился в Магадане, познакомился с Вадимом Козиным.
– Кто это? – проявил интерес Гриня.
– Эстрадная звезда сороковых-пятидесятых годов, – пояснил Борис, глянув на Гриню так, словно он только что свалился с неба. Дескать, ты что, Вадима Козина не знаешь?! – Он подарил отцу целую бобину своих песен под собственный аккомпанемент, то ли рояль, то ли пианино. Короче, я сейчас включу, послушаешь.
В соседней комнате на шифоньере пылился катушечный магнитофон. Борис его достал, поставил хваленую пленку и негромко включил. С колонок раздался голос Вадима Козина. Звучали в основном романсы. Прослушав пленку до конца, легли спать.