Водоворот

Фоллз Кэт

Похоже, Джемма размышляла именно в таком ключе — с поправкой на возраст. Она резко повернула ко мне голову и сказала:

— Есть один парень, он живет тут, внизу. Он разговаривает с дельфинами.

Я сдержал вздох.

— Мы все разговариваем с дельфинами. Они как собаки.

— В смысле, он их понимает.

Мы уже находились недалеко от континентального шельфа, и нас окружили стаи рыб. Джемма пристально смотрела на меня ярко-голубыми глазами.

— Его зовут Акай, — продолжала она. — Один врач написал о нем в медицинском журнале.

— Ты читаешь, медицинские журналы?

— Нет, но об этом

говорили во всех выпусках новостей. Этот доктор считает, что у Акай мозг развивался иначе под действием давления воды.

Я сделал большие глаза, но Джемма не унималась.

— На взрослых давление воды так не влияет. У них мозг уже сформирован. Темные дары приобретают только дети.

— Неплохая теория. — Я резко толкнул рычаг управления вперед и выровнял скутер. — Наверное, именно поэтому люди в нее верят, хотя эта статья — натуральное шарлатанство, и это было доказано. Только вот об этом наверняка в новостях не говорили.

— Вот, и ты знаешь про Акай! — победно улыбнувшись, сказала Джемма.

— Я знаю, что такие дурацкие теории очень вредят Придонной территории. Люди боятся селиться здесь, потому что думают, что их дети станут мутантами.

— А я думаю, что иметь темный дар — это круто.

— Твои родители так не подумают. Они бы переживали за твой исковерканный мозг.

— Мои родители умерли.

Я вздрогнул от изумления. Она сказала об этом так спокойно, словно это не имело значения.

— Прости, мне жаль, — сказал я.

— Я под опекунством Содружества. Ничего страшного.

Я искоса взглянул на Джемму. Хотел дать понять, что не поверил ей.

— Как тебе это: ты мне веришь, что у меня все в порядке, а я тебе верю, что у тебя нет темного дара. Ой, что это?

Впереди в сумрачной глубине возник гигантский светящийся шар. Остров света в кобальтово-синем море.

— Торговая станция, — ответил я удивленно. — Ты же взяла тут напрокат скутер.

— Нет, это было на поверхности, — покачала головой Джемма. — Там было громадное плавучее кольцо, а на нем — толпы народа.

— Ты говоришь про верхнюю палубу. А оттуда лифтом можно спуститься под воду. Видишь посередине цилиндр?

Часть торговой станции располагалась в сотне футов под поверхностью океана. Толстый цилиндр соединял ее с верхней плавучей платформой. Вниз, во тьму глубины, уходили якорные цепи, усеянные крошечными огоньками.

— Хочешь знать, что мне нравится наверху? — пытаясь перейти на шутливый тон, спросил я.

Джемма кивнула.

— Мне нравится добираться туда!

ГЛАВА 3

Скутер вылетел из глубины в другой мир — царство воздуха и солнца. Мы подпрыгнули футов на двадцать над водой, Джемма взвизгнула от восторга, а когда скутер упал на воду, подняв фонтан брызг, она захлопала в ладоши.

— Просто блеск! — воскликнула она.

Прикрыв глаза ладонью, я включил нейтральную скорость. Скутер закачался на волнах. Солнце слепило мне глаза, оно было слишком ярким, слишком жарким.

— Эй, ты в порядке?

Джемма наклонилась ко мне, и кончик ее косы пощекотал мое запястье. У меня мурашки побежали по коже.

— Все нормально, — ответил я, но это было не так.

Конечно, на минуту я мог притвориться. Заставив себя опустить руку, я прищурился и обвел взглядом бескрайние просторы океана. Как обычно, выход на поверхность

поверг меня в состояние шока. Слишком яркие цвета, резкие звуки были так непривычны. И как только кто-то мог себя здесь чувствовать комфортно? От одного только солнечного света у меня вылетели из головы все мысли, боль сковала виски.

Я нажал на кнопку, и крыша кабины скользнула назад. Меня обдало волной зноя. Удивительно: природный воздух отличается от фильтрованного тем, что имеет вкус и запах — вкус и запах того, что находится поблизости. В данном случае пахло океаном и солнцем — солью и жаром. Я сделал вдох и оценил расстояние между скутером и плавучей верхней палубой торговой станции. Четырехэтажная шахта подъемника, на самом верху которой была установлена застекленная обсерватория, выглядела словно мачта с полностью расправленным парусом. Но хотя мы находились довольно далеко от станции, до нас все же доносился гул голосов. Я терпеть не мог рыночные дни. Кроме того, я оказался на поверхности океана без необходимых вещей. Ни шляпы, ни солнечных очков, чтобы защитить себя. Нет, не только от убийственных ультрафиолетовых лучей, но и от любопытных взглядов.

Я поднялся и сказал:

— Встретимся у причального кольца.

— Куда ты…

Слова Джеммы растаяли в воздухе. Я нырнул под воду и оказался в ее прохладных объятиях. Настроение у меня сразу улучшилось. Два мощных движения — и я проплыл под днищем скутера и отстегнул буксирный канат своего мантаборда.

— Давай наперегонки! — крикнул я Джемме, наклонившейся через борт.

Я улегся на мантаборд, а Джемма проворно уселась на место пилота. Поворот рулевых рукояток — и мой мантаборд запрыгал по волнам, будто плоский голыш.

— Ты не сказал: «Вперед»! — прокричала Джемма.

Взревел мотор скутера, и он промчался мимо меня. Джемма помахала мне рукой.

Я встал на ноги, рванул на себя ручку, и мантаборд понесся вперед на полной скорости. Меня обдало ветром и брызгами. Следовало отдать должное жизни наверху: здесь, где на тебя не давили тонны воды, все двигалось быстрее.

Чем ближе я подплывал к торговой станции, тем невыносимее становился шум. Вопли торговцев вразнос, крики зазывал и лавочников, скрипучие голоса чаек. Я замедлил скорость мантаборда, рискуя затопить его, и обвел взглядом яркие ларьки, выстроившиеся вдоль набережной. Еще больше меня успокоил вид лодок и катеров, окруживших причальное кольцо. По крайней мере большинство из собравшихся на верхней палубе были одеты в туники и широкие штаны, а значит, это были флоутеры, или «поплавки», — люди, жившие в домах-кораблях. Даже если они ни разу не видели сияния, большая часть из них догадались бы, что это такое, да и рыбаки тоже. Мне хотелось на это надеяться.

Я очень редко бывал здесь. Я давно понял, что это место — не для меня. И постиг это на собственном горьком опыте.

Но теперь я не мог повернуть назад. Меня подгоняла Джемма. Я обогнул баржу и почти сразу заметил «Сикоуч». Корабль поднимал паруса, похожие на крылья. Казалось, это громадная летучая мышь-альбинос, которая вот-вот взлетит. Мое волнение сразу улеглось, когда я заметил на палубе моего соседа, Джибби Трута. Он пытался отрегулировать наклон пластин солнечных батарей, закрепленных между распорками парусов. Лавируя между стоявшими на якорях катерами, я крикнул: