Воды любви (сборник)
Шрифт:
– Вот ты думаешь, – жаловалась Блондинка, у которой оказались не только светлые волосы, но и вполне себе человеческое имя, только он его не запомнил, хотя и просил уже повторить раз пять, – нам приятно?
– Смотрят, как на уродов, и то издали, а вблизи в лицо вообще не смотрят, избегают касаться, как прокаженных каких-то, – говорила она.
– Все думают, что их сагитируют, загипнотизируют, и заставят
– А у нас никаких финансовых взносов, мы просто ходим и напоминаем людям о том, – говорила она.
– О чем же, – спросил писатель, открывая ракию.
– О том, что жить можно в радости, – сказала она.
– Ой, нет, ну ладно, совсем чуть-чуть, – сказала она.
Писатель плеснул ей. И Брюнетку. И спутнику их, который оказался вполне себе компанейским мужиком, и даже не грузил своим Богом. Потому что, как он объяснил, их сек… организация стоит на твердой позиции: Бог един, но он у каждого разный, так что и не стоит пытаться разубедить человека в чем-либо.
– Радость от жизни, – сказал он, подняв стаканчик.
– Вот и все, что мы хотим напомнить людям, – сказал он.
– Живите в радости, ведь мир не создан для скорби и страданий, – сказал он, как будто обращался к кому-то на улице.
– Людям просто везде мерещится двойное дно, – сказал он.
– Подвох, ловушка, капкан, – сказал он.
– А мы просто хотим напомнить им о смысле жизни, – сказал он.
– Мы рождены быть счастливы, – сказал он.
– Но настоящую радость дает умеренность, – сказал он.
– Ребенок, обожравшийся тортами, не понимает, что такое радость вкуса, – сказал он.
– Ему с каждым разом надо все больше крема, все больше жира, все больше сахара, – сказал он.
– А ведь простой леденец может быть настоящим праздником, – сказал он.
– Не будем про детей, – сказал писатель.
Брюнетка – ну, на то она и старше, – понимающе положила свою руку на его. Он вдруг понял, что у нее тонкие, длинные пальцы, и ногти она не грызет. И это в Молдавии. Поразительно! Проповедник сказал:
– Мы такие же люди, как вы, – сказал он.
– Думаете, нас начальство за такое по голове погладит? – сказал он, просто и надежно улыбаясь.
Девушки покачали головами. Нет, нет, не погладит! Брюнетка закинула ногу на ногу –
Писатель сказал ей:
– Скажите, а вам не жарко вот так… – сказал он.
– В смысле, – сказала она.
– Ну, колготки, в такую жару, – сказал он.
– Конечно, очень, – смущенно сказала Брюнетка.
– Но мы стараемся выглядеть так, чтобы мужчины вновь вспомнили, – сказала она.
– Вспомнили о том, что женщина может выглядеть привлекательно, и не будучи раздетой на улице, – сказала она.
– Чтобы у него, извините за прямоту, эрекция возникала не только от просмотра порно, – сказала она.
– А просто от вида красивой женщины, – сказала она.
– Ну, да, ребенок и торт, – кивнул писатель понимающе.
– Ребенок и торт, – сказала она.
– Но так жарко, что… – сказала она.
– Ой, да что вы, ванная в вашем распоряжении, – сказал писатель.
Брюнетка и Блондинка, щебеча, ушли в ванную, снимать колготки. Вернулись, как были. Просто ноги от стопы и чуть выше были уже голые. Сели, одернули юбки. Писатель разлил. Почувствовал, что у него встал.
– Какие классные наклейки у вас в ванной, – сказала Блондинка.
– Ну, на зеркале, – сказала она, потому что писатель непонимающе хмурился.
– Аа-а-а, это Микки и собака Дональд, – сказал он.
– Круто, такие в 87—м году были модными! – сказал проповедник.
– Ага, а молоко в бутылках помнишь? – сказал писатель.
– Что за вопрос! А как играли в фантики от жвачек?! – сказал тот.
– Слушай, а на сообщество «Ностальгия_ру» ты подписан?! – сказал писатель.
– Что за вопрос! – он так видимо, решил начинать всякий ответ. – А «Двадцать причин, по которым вы родились в СССР» ты читал?!
– Что за вопрос! – сказал писатель.
Выпили. Брюнетка смотрела на них с нежностью. Блондинка тоже, но не с той степенью нежности. Ах, как смотрела на него одна девчонка за три года до выпускного… Да что эти сопляки нынче понимают в чувствах?!
Проповедник поднял тост.
– За радость, – сказал он.
– За радость, – сказал писатель.
Выпил. Сказал:
– Надеюсь, дамы не будут возражать, если я отлучусь, – сказал он.