Воды любви (сборник)
Шрифт:
– Ха-ха, – посмеялся куратор.
– Ты что, дура, не знаешь, какой у нас год? – сказал он.
– Чай 65—й на дворе, – сказал он.
– Попугают и отпустят, а общество оздоровится, – сказал он.
– Ну если попугают, – сказала Сашка.
С– лужу Советскому Союзу! – сказала она.
…Вкусно пахло горячим, брызжущим соком мясом. Слезился тонко нарезанный сыр. Чекисты с инструкторшами, поправлявшими дефицитные чулки, разбрелись
– Ясная моя, солнышко лесное, – запел кто-то.
– Отставить гомосячьи песни, – сказал майор.
– Нашу давай, – сказал он.
– С чего, начинается родина…? – неуверенно протянул глухой голос.
– Ты, Володя, у нас недавно, поэтому прощаю, – сказал куратор.
– Да еще и костюмов из ГДР-ии своей привез, – сказал он.
– Я сказал Нашу, – сказал он.
Заиграла гитара. Над полянкой грянул чекистский хор:
– Пусть бегут неуклюже, пешеходы, по лужам, а вода по асфальту, реко-о-о-о-й…
* * *
– А теперь выступит Екатери…
Сашка отвлеклась от мыслей о товарище майоре – каждый раз у нее при этом сладко ныло под сердцем, под ложечкой, и еще кое-где, – и глянула на сцену. Там стояла тонкая девушка с красивым грустным лицом. Девушка читала:
– Я тоже ела без ножа и вилкибесплатный харч в одном осеннем парке,где вылинявшие, как после стирки,старушки на траве играли в карты, – читала она.
– С бумажною летающей тарелкойшел человек к столу просить добавки,тряся квадратной головой так мелко,что черт лица не видно было как бы, – читала девушка.
– Не видно было губ его дрожащих,взгляд не светился радостью воскресной.И ангел спрятал дело в черный ящикв тот полдень в канцелярии небесной, – читала она.
– Но отчеркнул, гад, поперек страницы:такому-то, за номером таким-то,сегодня отпустить половник риса,накапать в чай для опохмелки спирта, – читала девушка.
– А дальше в ручке кончились чернила,и я пошла, хрустя листвой опавшей.Мне было хорошо и плохо было,я что-то там насвистывала даже, – читала она.
(Катя читает стихи поэтессы К. Капович, некоторое время жившей в Кишиневе – прим. авт)
Собравшиеся захлопали. Сашка нахмурилась, поправила прическу а-ля Помпадур, какую модно было делать во всех горкомах, встала.
– Недурно, недурно, Катенька, – сказал она.
– Но в целом слабо, – сказала она.
Ч– ернила, парк, страницы… все это
– Нет полета, нет свободы! – сказала она.
– И потом, к чему эта лексика недоучившегося хулигана? – сказала она.
– Гад, харч, опохмелка, спирт… – сказала она.
– И это сейчас, когда наши ровесники едут на БАМ, покоряют целину, сопки Камчатки, – сказала Сашка, прожившая все 97 лет своей жизни в Кишиневе.
– Когда рвутся на Кубу и в Анголу, – сказала она.
– Надо работать, еще много надо работать, Катенька, – сказала она.
Девушка с тонким нервным лицом пожала плечами и стала спускаться со сцену.
– Кстати, нет ли у тебя чего-то остросоциального? – сказала Сашка, вспомнив наказ куратора.
– Про перегибы и репрессии, про несвободу и нехватку кислорода? – сказала она, и заметила, что подружка Юлька взялась за карандаш.
– Нет, – сказала Катя, – и вообще мы завтра уезжаем, всей семьей.
– А, – разочарованно сказала Сашка.
– Ну что же, в добрый путь, – сказала она.
– Думаю, в любом другом месте, где не так много выдающихся поэтов, как у нас тут, в МССР, тебе легко будет состояться, – сказала она.
– Говорю это тебе по-товарищески, – сказала она.
– А у кого-то есть? – спросила она.
– Ну, про перегибы и все такое? – сказала она.
– Мы же все свои! – сказала она.
– И шторы сейчас опустим и дверь закроем, – сказала она.
Дети, оживившись, стали наперебой вызываться. Юля знай успевала записывать. Ничего, будет им наука, подумала Сашка, да и все равно, поэтов здесь, кроме нее, нет.
– А теперь у нас кто выступает? – сказала она.
На сцену вышел невысокий, крепкий молдаванчик, – как ласково называла про себя Сашка туземцев, – и начал, отчаянно краснея, читать. Кто там, глянула Сашка с картотеку. Лоринков, Володя Лоринков. Ну-ка… Паренек, не выговаривая твердую «л», и спеша, читал:
…итак, как говорят нынче индейцы
селения Бельцы
очень давно Создатель, Великий Вождь Наверху
сотворил Месоамерику-Молдавию, осыпав ее землю
семенами матери – кукурузы
затем он создал животных и птиц и дал им имена…
Под смешки зала юнец перечислил имена выдающихся культурных деятелей МССР, отчего Сашка и Юлька переглянулись и сразу же напряглись. Юнец читал дальше:
…окончив труд, Создатель призвал к себе животных