Военкор
Шрифт:
— Смена правителей?
— И такое было. Оснащение у них самое передовое. Есть всё — от пистолетов до бронетехники и авиации. Очень эффективные сволочи.
— Значит, появление здесь «главной сволочи» Брюдо не к добру.
Я бросил взгляд на наручные часы и начал торопить Севу.
— Едем. Махмуд, показывай дорогу, — сказал я.
Машина тронулась, подняв за собой пыль. Обратно решили поехать другим маршрутом.
Некоторое время ехали молча. Я поймал себя на мысли, что здесь гораздо проще передвигаться
Вскоре впереди начали попадаться заброшенные блокпосты. Эти заставы, оставшиеся со времён боёв на Голанских высотах в 1973 году, ранее использовались различными сторонами. Сначала сирийскими и израильскими войсками. А теперь и силами ООН для контроля над территорией и обеспечения безопасности. Однако со временем, в результате изменений в линии фронта, перемещений войск и заключения соглашений о прекращении огня, многие из этих постов были оставлены и пришли в запустение.
И на их смену пришла буферная зона.
— Кто здесь только не был, на этих блокпостах, — прокомментировал Сева, чтобы хоть как-то разрядить напряжённую обстановку.
Я бы, наверное, поддержал разговор, но вдруг заметил в небе едва заметное тёмное пятно. Оно довольно быстро увеличилось, летя в нашу сторону. Я вспомнил про советские самолёты недалеко от ливанского берега, но здесь было нечто другое.
Пока мои попутчики обсуждали блокпосты, я продолжил наблюдение и вдруг понял, что в небе летит не самолёт. Слишком медленно. Да и звук мопеда наводит меня на мысль.
— Беспилотник. Тормози, Сева, — сказал я.
На таком расстоянии он был размером с чайное блюдце, но вскоре я увидел его крылья.
— Небось какой-нибудь «Скаут». Израильтяне здесь в небе почти как дома, — предположил Сева, тоже заметив БПЛА.
Я ещё раз присмотрелся. Впереди была характерная выпуклость камеры слежения. Но мне было не по себе.
В эти годы беспилотники ещё не были приспособлены нести снаряды. Кроме…
— Скаут так не жужжит. Быстро из машины.
Моё предположение — на нас наводят беспилотник «Мохаджер». У него был узкий цилиндрический фюзеляж, сдвоенные хвостовые балки и прямые крылья, расположенные высоко и сзади корпуса.
И на него предполагалось вешать до шести снарядов РПГ-7.
Он шёл ровно и уверенно. Прямо на нас!
— Из машины! — произнёс я жёстко.
Никто толком не понимал, что происходит. Но я, в отличие от них уже знал, что движущаяся цель для БПЛА приоритетная. Особенно если оператор видит силуэты через камеру.
Сева резко нажал на тормоз. Машина встала, как вкопанная. Раздался скрежет тормозных колодок. Я распахнул дверь, и звук работы беспилотника сразу ударил по барабанным перепонкам.
Автомобиль застыл на обочине
— Не могу! — заорал он, дёргая застёжку.
Я подскочил к нему, дёрнул ремень — бесполезно. Механизм заклинило. Время на размышления не оставалось, я выхватил тот самый нож, что подарил Гиря, и разрезал ремень.
— Выпрыгивай.
«Мохаджер» стремительно приближался. Несколько секунд оставалось до момента, когда он будет атаковать.
Я выдернул Махмуда из машины. Глядя на падающий боеприпас, мы прыгнули в разные стороны. Я повалился в канаву и там распластался, прижавшись грудью к земле, соединив стопы, и закрыл голову руками.
Взрыв.
Оглушающий, с хлопком и последующей взрывной волной. В ушах зазвенело, ослепительный свет резанул глаза. Мне на спину начали падать куски земли. В воздухе стояла гарь вперемешку с пылью и оседающим дымом.
Я перевернулся набок, почувствовал боль в рёбрах и сухой хруст песка на зубах. Глаза щипало от едкого дыма. Где-то рядом закашлял Сева.
— Что это за… мопед?! — прокашливался он.
— Вот такой мопед.
Звук жужжания начал удаляться. Похоже, что контрольный заход делать не стали. Слишком хорошо попали.
Я поднял голову, чтобы увидеть место взрыва. Машина быстро выгорала, превращаясь из японского пикапа в искорёженную до неузнаваемости груду металла.
Махмуд исчез.
— Цел? — прохрипел я, поднимаясь на локтях.
Сева не ответил сразу. Он перевернулся на спину и лежал, уставившись в небо. Затем медленно сел и затряс головой.
— Ты был прав, — сказал он глухо, глядя в сторону воронки и пылающего кузова. — Это не было случайно. Такой дрон в воздух не поднимут без надобности.
— Особенно в Израиле. Такие только у Ирана.
— Ты откуда знаешь? Они только недавно начали разработку и производство БПЛА? — удивился Сева.
Надо бы ему что-то ответить, но не говорить же ему, что через 40 лет наша страна закупит несколько партий беспилотников у Ирана.
— Прочитал в «Авиации и космонавтике».
Он сглотнул, вытер ладонью губы от прилипшего песка.
— Похоже, нас видели. Что-то задумали наёмники и хотели нас зачистить без лишнего шума и свидетелей.
Я молча кивнул. Выводы у меня были примерно те же, что и у Севы. Вчера я видел больше, чем должен.
— Что теперь? — спросил Сева, отряхивая пыль с одежды. — Махмуд вёл нас, а теперь…
— Где Махмуд? — спросил я.
Мы обошли машину, чтобы найти старика. Он лежал недалеко от машины — обожжённый, с окровавленным затылком и без движения.
Махмуда больше не было, а значит, у нас не было проводника. Я посмотрел на оплавленные бусины от чёток, рассыпавшиеся неподалёку от воронки.