Военная агентурная разведка. История вне идеологии и политики

Соколов Владимир Н.

Был и нюанс. Учитывая то, что сам договор между обоими государствами, документы к нему готовились в спешке, то советским внешнеторговым организациям удалось «обуть» немцев: в контрактах оговорили вес поставляемого в Германию железа в руде в тоннах, но «забыли» указать его нижний предел в руде в процентах. В результате СССР стал в обмен на оружие отгружать партнерам не руду, а породу со своих отвалов, которую в отечественные доменные печи загружать было нельзя.

Возникли проблемы и у СССР. Созданный на протяжении 30-х гг. и уцелевший после репрессий советский разведаппарат опирался на идеологически близкие источники из числа коммунистов и антифашистов, которые с удивлением и недоверием восприняли сближение страны Советов с Германией. Пришлось объяснять

данное обстоятельство чисто тактическим ходом. Подействовало: в условиях нарастания военной угрозы это побуждало агентуру к более активным действиям.

Что касается немецкой разведки, то, в отличие от советской, она не была в тот период жестко привязанной к директивным указаниям высшего политического руководства. Руководитель абвера адмирал В. Канарис и начальник VI управления РСХА вели независимую друг от друга и прямых указаний Гитлера работу, объективно информируя о ее результатах свое непосредственное начальство путем предоставления обобщающих сводок. В советской системе это было немыслимым: аналитические аппараты НКВД и РУ характеризовались своей слабостью, составление обобщающих документов не поощрялось, а выводы по донесениям из-за рубежа делал лично Сталин. Хотя объективности ради следует признать, что в РУ разведсводки все же, согласно принятому штатному методу штабов, составлялись, но лишь для внутреннего пользования.

Сталин не принадлежал к числу политиков, которые пренебрегали сбором информации для принятия решений. Наоборот, он использовал все каналы ее поступления и ревностно следил, чтобы никто из властной верхушки не знал больше, чем он. Это позволяло ему единолично делать выбор в пользу тех или иных сведений. В то же время избирательность была ограничена той жесткой идеологической заданностью, которая при всей тактической гибкости была свойственна сталинской политике. В конечном итоге вождь от разведки получал ту информацию, что хотел. Например, Берия неоднократно в резолюциях на докладах руководителя политической разведки грозился «стереть в лагерную пыль» неугодных информаторов, а Сталину заявлял: «Я и мои люди, Иосиф Виссарионович, твердо помним Ваше мудрое предначертание: в 1941 г. Гитлер на нас нападет».

25 августа 1939 г. германский фюрер получил известие о заключении польско-британского союза и об отказе Бенито Муссолини от участия Италии в войне. В связи с этим он отменяет свое принятое ранее решение о сроках нападения на Польшу.

30 августа Гитлер установил новую дату нападения на Польское государство — 00.30 1 сентября 1939 г.

Поводом для начала боевых действий послужил так называемый «глейвицкий инцидент» (некоторые историки его нарекли «гливицкой провокацией»). 31 августа 1939 г. отряд немецких диверсантов, состоящий из приговоренных к смерти и переодетых в польскую военную форму уголовников, именовавшихся в гестапо «консервированным товаром», инсценировал нападение на радиостанцию в приграничном германском городе Глейвиц (ныне польский город Гливице). С нее якобы прозвучало обращение на польском языке, призывающее поляков «объединяться и бить немцев». После этого уголовники были убиты и оставлены лежать на месте происшествия.

1 сентября 1939 г. Германия вторглась в пределы Польши. Военная кампания вермахта при поддержке небольшого словацкого контингента началась без формального объявления войны. В тот же день в 10 часов утра Г итлер, облачившись в военный мундир, обратился по радио к рейхстагу и немецкому народу. В своей речи он тщательно избегает термина «война», заменив его словосочетанием «активная оборона» против польской агрессии.

После нападения на Польшу руководитель немецкой военной разведки получил приказ под видом восстания в украинских и белорусских районах устроить массовую резню проживающих там поляков и евреев, затем приступить к формированию независимого украинского территориально-автономного образования.

Англия и Франция, под угрозой объявления войны, потребовали немедленного вывода немецких войск с польской территории, а Муссолини предложил созвать конференцию для мирного решения

возникшей проблемы, что встретило поддержку со стороны западных держав. На это Гитлер изрек фразу, смысл которой сводился к тому, что негоже забирать с помощью дипломатии то, что завоевано оружием.

О начале немецкого вторжения в Польшу Советский Союз был официально уведомлен 1 сентября 1939 г. в 11 часов дня советником германского посольства в Москве Г. Хильгером. В этих условиях в тот же день в СССР принимается новый закон «О всеобщей воинской обязанности». Руководство страны считало, что эксплуататорские классы в государстве к этому времени уже были искоренены. Поэтому, согласно документу, защита СССР с оружием в руках стала правом и обязанностью не только трудящихся, как это было ранее, а всех мужчин без различия национальности, вероисповедания, образования, социального происхождения и положения. Срок службы для младшего начальствующего состава увеличивается до 3 лет в сухопутных частях и до 5 лет на флоте. Таким образом, новый закон продлил срок службы 190 тысячам младших командиров — призывников 1937 г.

2 сентября пограничные войска получили приказ об усиленном режиме охраны советско-польских границ. В этот же день СНК принимает постановление № 1348-268cc, в котором предписывалось с 5 сентября начать очередной призыв на действительную военную службу для войск Дальнего Востока и по 1000 новобранцев для каждой из 76 вновь формируемых дивизий, ас 15 сентября и для всех остальных округов. Об этом сообщалось также в газетах того времени.

2 сентября 1939 г. Л. Троцкий предупреждает единомышленников, что через два года Гитлер нападет на Советский Союз.

3 сентября в Берлине состоялось вручение верительных грамот советского посла в Германии А.А. Шкварцева. На церемонии представитель СССР и Гитлер от имени своих стран заверили друг друга, что выполнят свои обязательства по договору о ненападении.

В тот же день политбюро ЦК ВКП(б) принимает решение о продлении службы в РККА на месяц для красноармейцев и сержантов, отслуживших свой срок и подлежавших демобилизации (всего 310 632 человека), и об увеличении приписного состава частей ряда округов, автотранспорта, лошадей, тракторов, приведении в повышенную степень готовности пунктов ПВО Ленинграда, Великих Лук, Минска и Киева, сообщение о котором публикуется в газетах 5 сентября.

В период с 3 по 5 сентября 1939 г. Гитлер неоднократно по дипломатическим каналам в завуалированной форме высказывает просьбы к руководству СССР о введении советских войск в Польшу. Однако к таким действиям Советский Союз не спешил.

6 сентября 1939 г., то есть через три дня после того, как война стала мировой (после объявления Францией и Англией войны Германии), СССР провел скрытую мобилизацию войск: в семи военных округах была получена директива наркома обороны о проведении Больших учебных сборов (БУС). Всего призвано 2 610 136 человек из числа запасников,

из них 659 тысяч человек составляли новобранцы. Удобство проведения скрытой мобилизации под видом учебных сборов заключалось в том, что она позволяла держать в частях в течение 1,5–3 месяцев запасников, не объявляя при этом мобилизации в стране в целом. В короткое время численный состав армии достиг 5 млн человек, что составило около 3 % населения.

Причин к «оттягиванию» сроков введения своих войск в Польшу у СССР было две.

Первую причину прекрасно сформулировал Сталин 7 сентября 1939 г. на встрече с главой Коминтерна Г. Димитровым: «Война идет между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. д.) за передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Коммунисты капиталистических стран должны выступать решительно против своих правительств, против войны. Уничтожение этого государства (Польши. — B.C.) в нынешних условиях означало бы одним буржуазным фашистским государством меньше! Что плохого было бы, если в результате разгрома Польши мы распространили социалистич(ескую) систему на новые территории и население?»