Военная история казачества
Шрифт:
1.Непременное условие – вновь прибывший должен исповедовать Православие, то есть принадлежать к греко-российской церкви, как единственно истинной и чистой.
2. Был обязан присягнуть на верность Сичи, товаритству, Польше или Православному государю российскому. (правило, категорически, отрицаемое казаками донскими, соблюдавшими принцип полной личной свободы и не переступавших заповеди «Не клянись!»)
3. Говорить по-славянски. Очень многозначительное условие. Оно свидетельствует не о том, что в запорожское войсковое товарищество принимали всех достойных, независимо от национальности, при всей этнической пестроте в Войске не было такого количества иноязычных инородцев, чтобы постулат о языке выносить в отдельный постулат. Скорее всего
4.Быть вольным ( т.е. не посполитым, не крепостным) и неженатым человеком;
5.Пройти полный курс воинской выучки, который продолжался, обыкновенно, не менее 7 лет.
Несмотря на огромные боевые потери, Войско постоянно увеличивалось. Если в начале XVI в. запорожцы насчитывали в своих рядах 3 тыс. чел., то в XVII в. только в Сечи было 10 тыс., а общее число (с обитателями паланок, зимовников и слобод) приближалось к 100 тысячам.
В отношениях между казаками в расчет брался не возраст, а время поступления в Сечь. Кто вступил в товаритство раньше, тот звал, вновь вступившего "сынком", а последний первого "батьком", хотя бы батьку было 20 лет, а "сынку" – 40. Новичок делался настоящим казаком лишь тогда, когда выучивался казацкой регуле (т.е. воинским порядкам и приемам) и уменью повиноваться кошевому атаману, старшине и всему товариществу.Но и после этого, не всякий запорожец попадал в «товарищи». Полноправным членом этого военного монашеского ордена можно было стать только единогласным решением паланки, в результате строгого многолетнего отбора по воинскому мастерству, а главное по моральным качествам и по фанатичной преданности Православию.
Вступая в «товарищи», запорожец принимал рыцарский обет нестяжания, самопожертвования и целомудрия. Что фиксировалось даже в его внешнем облике: гребень по всей голове или «оселедец». Именно этот человек звался «хох оол» (тюркск)– сын неба или сичевик – воин, принадлежащий только воинскому братству – Сичи. Он получал, как при пострижении в монахи, новое имя – «войсковое призвище», в коем отражались его личные достоинства или недостатки, или воспоминание о каком-нибудь эпизоде его жизни, в том числе и смешном. Так появлялись, существующие сегодня украинские фамилии «Панибудьласка», «Перевеникорыто», «Добридень», «Свирбигуз» «Нетудыхата» и др.
«Родился я на Украйне в самый день Ивана Купала, какого года не знаю; мой отец Сидор Пересунька воспитывал меня до 9 лет, то есть учил работать да Богу молиться. После взяли меня в Сичь, где я при Кошевом был Молодиком, а в 20 лет меня взяли и записали в Войско. В Войске назвали меня Журбою, бо я все молча работал, а после того как проглядел, как поляки нашу добычу отняли, назвали меня Иваном Прислипою».(Подслеповатым, засоней Б.А.)Характерно, что на всех старинных изображениях запорожцы – с серьгами, что свидетельствовало об их положении в семейной и родовой иерархии. Серьга не украшение, а сакральный знак одиночества, избранности.
Существовало еще три обязательных ритуальных предмета, принадлежавших сичевику.
Люлька – курительная трубка. Что курили запорожцы – неизвестно. Во всяком случае, трубки у них существовали до того, как Петр 1 стал насаждать в России табакокурение и даже до того, как из Америки был привезен и получил распространение табак. Тютюн, как нынче именуется табак, первоначально, означал мелко насеченную траву, скорее всего, коноплю или еще какое-то наркотическое средство, бытовавшее у тюркских народов. Во-всех преданиях, перед принятием решений, запорожцы садятся в круг и закуривают люльки. Это обряд гадания, где под влиянием наркотического опьянения, человек впадает в транс и пытается увидеть будущее. Скифы накрывались войлоком и жгли коноплю в казане, чтобы надышаться дымом и впасть
Шлаблюка – второй ритуальный предмет – кривая козацкая сабля. Она у всех казаков зовется «казачьей маткой». Шаблюка наделялась всеми магическими и ритуальными свойствами, что и рыцарский меч-мощевик (с мощами святого в рукояти). На шаблюке клялись, по виду клинка гадали на судьбу. Считалось, что потемневшая сабля – предвестник смерти хозяина. На саблях творили заговоры – обереги от пули, меча и нечаянной смерти. Считалось, что воинская доблесть, существующая как духовная субстанция, находится в сабле и передается от одного владельца к другому. Саблю, в средневековье, никогда не покупали. Она либо дарилась, либо доставалась в бою.
Если воин погибал, не оставляя потомства, саблю хоронили вместе с ним, переломив клинок. Сабли лежат во всех курганах, где покоятся запорожцы. Часто курганы очень древние и запорожцев туда только «подхоранивали», считая, что курганы скрывают домовины (гробы) предков, и герои, таким образом, приобщаются к народу своему, что не лишено исторического основания.
Кобза. Третий ритуальный предмет. Настоящий истинный «козак -лыцарь» обязан быть поэтом или, во-всяком случае, должен владеть кобзой или бандурой – необходимым инструментом для духовного подкрепления. Каждый запорожец хранил в памяти целый набор «дум» – поэтических сказаний, где запечатлевались исторические события, или какие-то истории, несшие морально-этическую функцию.
Запорожцы, для всей массы «козачества», были людьми особыми, избранными, носителями не только всех рыцарских доблестей, но и особого духа православной жертвенности. И надо сказать, что эту славу запорожцы достойно несли столетиями. Гениальный Николай Васильевич Гоголь, ведший свою родословную от запорожцев, вероятно, очень многое знал о них, по семейным преданиям. Так создавая, потрясающий образ Тараса Бульбы, он совершенно безошибочно и с полным знанием предмета, дает ему имя Тарас – самоназвание печенегов, Печенег. А Бульба – не родовая фамилия, а боевое сичивое «призвище» – круглый, цельный, гармоничный,(лат.) бульбой называлась и ударная часть булавы, ( от того же корня) у донских казаков – калдаш (тюркс).
Однако, вероятно имелась в биографии Бульбы некая «запятая», поскольку он не сичевик , а гнездюк – зимовчанин. Он жил в своем имении, а не в Сичи. Может быть, когда-то запорожец Бульба нарушил обет безбрачия, или как говорили «козаки»: «скакнул в гречку», поэтому оказался принужден оставить «запорожске товарицство» ради воспитания сыновей. Вернуться в Сичь он мог только со взрослыми сынами-воинами, в случае войны, и только этим «прикрыть» свой малый грех. Грехами малыми считались те, кои можно исправить, в отличие от грехов не прощенных, среди них самым тяжким считали грех измены, предательства. В первую очередь – веры.
Для всего степного населения, запорожцы виделись людьми особыми, добровольно находящимися между жизнью и смертью, между миром земным реальным и миром потусторонним, загробным. Поэтому не зря кузнец Вакула идет к запорожцу Пацюку спросить совета, как продать душу «самому», то-есть, черту. И здесь у Гоголя все многозначно и не случайно, начиная с прозвища этого запорожца «пасюк» – крыса, существо живущее и в этом мире, и в подземном. Вероятно, легко спускающееся в ад, откуда приносит «казнь египетскую» – чуму. Вакула не ошибается. Пацюк именно таков, каким его ожидал увидеть кузнец. Потому он и застывает с раскрытым ртом и волосы у него шевелятся под шапкою…. Правда, мы, по невежеству своему, думаем, что Вакулу потрясли галушки, что сами вертелись в сметане и скакали в открытый рот Пацюка. Нет! Этому бы Вакула только «подывывсь!» – удивился. А он испугался! Чего? Да того, что запорожец, не просто в пост, а в Сочельник! когда все православные, вообще, ничего не едят, жрет сметану! То-есть, Пацюк греха не боится! И с «самим», безусловно, знается! Потому он и видит то, что недоступно Вакуле – черта за его спиною, в мешке!