Военно-медицинская акаМЕДия
Шрифт:
— Вот и чудно. Занесёшь эту посылочку утром в кабинет начальника. У него день рождения, — протягивает мне коробочку собеседник.
— Разумеется, товарищ майор, без проблем, — отвечаю я, в душе благодаря то ли начальника музея, то ли его маму, которая родила его именно в этот день, то ли ещё кого. Ведь совсем ещё неизвестно, что стало бы с моей справкой, если бы не музей. Ты же помнишь, дорогой читатель, что главный критерий прохода на любую чиновничью должность — это умение динамить и кормить народ обещаниями. Именно так. Я взял подарок и, уходя, хотел было уточнить у майора, учат ли
В итоге подарок ждал своего именинника ровно по приходе на работу, а мой паспорт меня буквально спустя ещё один календарный месяц.
Лекция 49 О ЗДОРОВОМ ИНТЕРЕСЕ
Долой безобразников по женской линии.
Парней-жеребцов зажмём в дисциплине.
Андрюха Ойстрик тоже был военным. Он был однокурсником. Моим однокурсником. Жил в тринадцатом взводе и располагался прямиком на курсе. В родимом Пентагоне.
Андрей готовил себя к лодке. Точнее, его готовили к лодке. Впрочем, как и всех нас. Должность: начальник медслужбы атомной подводной лодки. Но Андрей готовился и сам. Он видел себя коренным начмедом и организовывал свою жизнь соответственно. Как у настоящего моряка, который полгода существует в автономном плавании, у Андрюхи в каюте неизменно находились всего два предмета: руководство по неотложной помощи и девушка. Руководство стояло на полке. Девушка висела на стене. Его ли эта девушка была или нет — точно неизвестно, но то, что висела она практически неодетая, заверить могу смело. Разумеется, когда человек долго где-то продолжает висеть, то он постепенно подгнивает и начинает неприятно вонять (а приятно вонять возможно: перебор с духами, свой пук и т. п.). Это факт. Девушка Андрюхи висела тихо, не воняла и вообще вела себя весьма неприметно.
Да с таким «букварём» хоть на море, хоть в пустыню
Данная особа была распечатана на принтере и крепилась к стенке чудесными двухдюймовыми гвоздями. Внизу значилась приписанная фраза, когда-то, возможно, принадлежащая девушке: «Мечтаю о море». В целом, двумя словами, молодая женская особь Андрюху радовала настолько, насколько только может радовать любителя искусства великая Мона Лиза или ещё какое живописное произведение. Однако иных ценителей висящих дам на курсе не нашлось. Ребята не раз говорили Андрюхе: «Отдери свою бабу, а то Будилко сделает это с тобой». От советов Андрюха отмахивался, как мог, и девушку любил всеми четырьмя камерами своего сердца.
Как-то во время вечернего камбуза к Андрею подошёл дежурный по курсу и оттянул его в сторонку. После оттаскивания состоялся следующий диалог.
Дежурный:
— Тут Будилко на курс приходил.
Андрюха:
— Ну?
Д: — Бабу твою видел.
А: — Ну и?
Д: — Приказал, как придёшь, к нему на ковёр.
А: —
Д: — Ага.
А: — Чё делать?
Д: — Идти.
На том и порешили. По дороге к замначфаку Будилке Андрюха столкнулся с командиром взвода.
КВ: — О,Андрюхин. Тебя тут Будилко к себе вызывает. Чё натворил-то?
А: — Да, похоже, плакат мой.
КВ: — А-а-а.
А: — М-гы.
КВ: — А я тебе говорил.
А: — Говорил.
КВ: — И?..
А: — Чё уж.
Собравшись с духом, Андрей Ойстрик втащил своё тело в начальнический блок. Дверь Александра Ивановича оказалась чуть приоткрыта, поэтому в коридоре слышались любые звуки, которые издавал подполковник Будилко. Прислушавшись, Андрюха понял, что подобные звуки ему абсолютно не нравятся. Тем более что с каждым новым шагом к страшной двери, они ужасали всё сильнее и сильнее:
— Да меня совершенно не е… — извергал замначфак. — Я жду сейчас, хоть и надо было вчера! ВСЁ!
Коленки Андрюхи двигались самостоятельно и, несмотря на июнь месяц, по телу раскатилась зябкость.
— Разрешите войти? — отважился, наконец, художественный ценитель.
— Чего там? — раздражённо отозвался начальник, закончивший тёплую телефонную беседу.
— Товарищ подполковник, курсант Ойстрик по вашему приказанию прибыл, — доложил сокурсник.
— По какому приказанию? — несколько удивился подполковник, который ещё витал в каких-то своих делах.
Здесь бы Андрюхе навостриться, но решительность ступившего на ковёр дала свои результаты:
— Насчёт голой женщины! — выпалил он.
— Какой женщины? — ещё больше удивился Будилко, который после такого дивного словосочетания «голая женщина» сразу забыл обо всех своих проблемах.
Со второго раза Андрей Ойстрик наконец осознал, что попал под суровый розыгрыш однокурсников. Он окатился этой мыслью, будто ледяной водой из ушата. «Ржут, поди, сволочуги за углом», — гневно подумал разыгранный.
— Дак что за голая женщина? — уже с возросшим интересом полюбопытствовал замначфак.
— Э… ну… — начал Андрей.
По коридору стал слышен бег ребят, которые на носочках приближались к двери. Подкравшись, они шёпотом заорали Андрейке: «Стой!» Однако слишком поздно. Потерпевший на ковре. Начальник за столом. На стене — часы. Последние своим тиканьем отмеряют временные шаги, как бы подгоняя. И дураку понятно, что надо изобретать спасательную комбинацию.
— Да ошибся я, Александр Иванович, — расплывался по ковру Андрюха. — Вы же меня не вызывали?
— Нет. Не вызывал. Ну а что там всё же за голая женщина? — не желал униматься подполковник, тоже, кстати, любитель подобных. Он без боя никогда не сдавался.
— Да не голая, а гордая, Александр Иванович, — поправил зама сообразительный подопечный. — Тут некий конфуз вышел. Думал, вам уже пожаловались. Вот и решил первым сдаться. Ничего особенного.
Будилко подозрительно посмотрел на подчинённого Ойстрика и хотел было ещё что-то спросить, как неожиданно зазвонил телефон, и Александр Иванович вновь стал орать в трубку. Причём делать это он начал сразу с приветствия. Ор свёлся к обычному минимуму: какие же все негодяи и лодыри. И ещё куча нелитературной речи.