Военно-медицинская акаМЕДия
Шрифт:
Под возникший шум, издаваемый замначфаком Будилко, наш товарищ, невысокий обитатель тринадцатого взвода Андрей Ойстрик ловко выскользнул за дверь и мгновенно испарился в недрах любимого Пентагона.
Лекция 50 О ПРОФЕССУРЕ
Приписываемые Баху предсмертные слова: — Наконец-то я услышу настоящую музыку.
В предыдущей лекции мы рассмотрели личность типичного академика конца ХХ — начала ХХ1 века. Она, эта личность, неординарна, изобретательна и легко доверчива. Иногда личность вредит себе и создаёт ненужные проблемы. Иногда всё-таки учится. Реже
Однако не стоит сбрасывать со счетов то великое и могучее, что дала нам медицинская школа, помимо типичных академиков. Ведь давно известно, что главнее наших главных героев может быть исключительно одна-единственная персона. И имя этой персоне — Преподаватель.
О, великий Человек! Сколько оболт…, ой, академиков вырастил ты. Сколько ума ты вложил в их пустые и светлые головы (светлые, потому что просвечивают на солнце. — Авт.). Сколько раз на операциях шлёпал по ещё неокрепшим и неумелым ручкам. Какое множество нелепых ответов пропустил через свои драгоценные уши. Ах, благодетельнейший человек! Дай медицина тебе здоровья, счастья и большую зарплату.
Хвалебен педагогам можно петь до скончания книги, однако, к сожалению, преподаватель тоже простой смертный человек. И ему тоже свойственно ошибаться. Хорошо, если ошибки эти пустяковые. И плохо, когда случается подобное далеко не на занятиях.
Именно в те времена мы и узнали о первых подводных камнях, незыблемо существующих в сложном медицинском мире. И случилось подобное знакомство не в Сахаре или Зимбабве, а на нашей любимой кафедре военно-морской и медицинской хирургии (для тех, кто не знает, хирургия бывает ещё и не медицинская, когда вам тупо всё отрезают).
Итак, после продолжительных и тяжёлых экзаменов, проведённых среди всех курсов и факультетов подготовки врачей, на кафедре хирургии состоялось выездное заседание учёного совета. К совету примыкали не только профессора и кандидаты наук, но также весь преподавательский состав, включая лаборанток, фельдшеров, медсестёр и нянечек. Заседание намечалось на пятницу и прошло в исключительно непринуждённой обстановке. Обстановка эта являла собой пикник на природе, вдали от шумного города и не менее пыльного воздуха. Развёрнуто заседание оказалось в лучших традициях кафедры и включало в себя мангалы с углями, свининой, жарившейся там, парой столов с напитками (градусность которых значилась не намного меньше этилового спирта), всевозможными салатами, а также одноразовыми стаканчиками, тарелочками и вилочками. При всех подобных обстоятельствах совсем скоро в воздухе повис весьма приятный запах жареного шашлыка, балыка и хлеба, моментально окутавший, словно одеяло, не только всю полянку, но и ближайшие кустарники. Медики к тому часу уже довольно прилично отдыхали.
Сначала никто и не понял, что беда ногою распахнула дверь, ведущую на заседание. Один из профессоров кафедры, дважды доктор медицинских наук, поперхнулся и закашлялся. Рядом стояли педагоги. В трёх метрах о чём-то спорили два доцента. В целом не менее семи человек услышали поперхнувшегося профессора.
— Постучите по спине, коллеги! — уже через три секунды сказал кто-то.
Постучали. Крепко постучали. По-доброму. Эффекта ноль. Кафедральный академик продолжал кашлять и жадно хватать воздух. Народу много, звать врача или звонить «ноль три» бессмысленно. Однако поселившийся в голове алкоголь ещё не давал понять всю серьёзность ситуации, говорившей об окончании пикника. Правда, здесь уже весь личный состав отошёл от тарелок. Медсёстры поставили стаканы. Санитарки перестали смеяться.
— Под сплетение надавите! — посоветовал кто-то близстоящим коллегам.
Надавили. Дважды. Профессор кашлять перестал, но вместе с этим и дышать тоже. Он оперативно закатил глаза, по чему сразу стало понятно, что шутки совсем уже кончились. Протрезвели все, включая нянек и санитарок. Первым алкоголь покинул голову одного из преподов.
Схватив первый попавшийся под руку ножик и проверив его резательные способности, преподаватель стал делать трахеотомию. Вышло достаточно ровно, даже с учётом полевых условий. В автомобильной аптечке нашли дыхательную трубку. Вставили. Эффект хуже, чем в начале. Ноль и полкопейки. Спасаемый лежал тихо и смирно и ни одного признака жизни подавать не хотел. Академики сделали что-то ещё и затем ещё, но профессор уже совсем не пытался оживать и лежал, посиневший, среди двадцати пяти человек медицинского состава: профессоров, кандидатов, медсестёр, санитарок и нянечек.
Позже прокуратура долго таскала к себе медиков: кто резал, кто стучал, кто давил? Внимательно смотрели на нож, затем на горло и вновь на медиков. И думали, кому бы пришить дело и быстренько лишить диплома. Медики дрожали, но результаты патолого-анатомического вскрытия избавили последних от проблем с Законом. Глядя на протокол судмедэксперта, всем стало ясно, что крыть нечем. Как оказалось, кусок мяса лёг ровнёхонько на бифуркацию трахеи, поэтому никакая трахеотомия не могла бы вернуть профессора в строй. Для тех, кто не с медициной, напишу, бифуркация — это место, где трахея делится на главные бронхи. Место чертовски удалённое и труднодоступное.
Конечно, коллеги долго и упорно переживали по этому случаю. Кто-то говорил, что вот если бы перевернуть и потрясти за ноги. Другие отвечали, что куски нужно было делать меньше. Третьи вторили, что нельзя же стучать по спине. Но мы с тобой, дорогой читатель, понимаем, что всё это лирика, и действительно главный принцип в медицине не «Вылечи» и даже не «Помоги». Главный принцип — «Не навреди»!
ИЗ СУДОВОГО ЖУРНАЛА
День одна тысяча пятьсот шестой.
Четыре года на борту. Четыре года соли и пота. Казалось, все подводные камни изучены. Но… Но. Сегодня мы потеряли боцмана. Так нелепо и так быстро. Он выпал за борт на глубине полутора метров…
Боцман, было, встал, но кто-то кинул круг и угодил ему прямо в голову. Старпом, видя, как погибает товарищ, достал багор и уже им пытался достать боцмана. Боцмана-то он достал, но только с разорванной щекой и порванной печенью. Спасли старпома медэксперты, давшие справку, что боцман скончался от инфаркта…
Всё равно грустно.
Лекция 51 ПРО ПОНЕДЕЛЬНИК
Что б они ни делали — не идут дела,
Видно, в понедельник их мама родила.
О главном принципе страны Эскулапии мы знали с самого первого курса. Посему и стремились всегда больше созидать, нежели разрушать. Подобной дорогой шёл и наш уже помянутый товарищ, которого минула начальническая расправа, — известный Андрей Ойстрик.