Военные дневники люфтваффе. Хроника боевых действий германских ВВС во Второй мировой войне
Шрифт:
И все же фактически центр Роттердама был уничтожен пожарами. Как это могло произойти? Высокомощная взрывчатка, особенно малого размера, которая тут применялась, способна уничтожать дома, искорежить дороги, срывать крыши и валить стены. Само собой, попавшие под бомбежку дома были значительно повреждены. Такая бомбежка может инициировать пожары. Поскольку Роттердам был международным центром торговли нефтяными продуктами, пожары наверняка быстро распространились. Дувший в сторону города ветер доносил огонь до старых деревянных домов. Но могли ли пожарные бригады потушить пожары?
На следующий день после налета
Румпф пришел к заключению, что при любом воздушном налете такая устаревшая организация борьбы с огнем не могла бы вообще справиться с пожарами. На это голландцы бы ответили, что их пожарная служба была достаточна для борьбы с обычными пожарами и что они никогда не предусматривали возможность интенсивных воздушных налетов на центр города. С какой стати? Не противоречит ли закону войны, что под бомбежкой оказалось мирное население?
Однако не существовало никаких законов, управлявших воздушной войной во Второй мировой войне, – упущение, которое с горечью признали государственные деятели, кого это коснулось. Ближе всего к данному вопросу относилась статья 25 Гаагской конвенции 1907 года о ведении войны на поверхности, которая гласила: «Запрещается атаковать либо обстреливать города, деревни, жилища и здания, которые никак не могут себя защитить».
Германия призвала к капитуляции под угрозой разрушительной атаки с воздуха. Статья 26 предписывает оповещение атакуемых до открытия огня, но поскольку Роттердам защищался всеми силами, эта статья к нему не относится.
Наконец, высказывались подозрения, что Гитлер или Геринг сознательно отдали приказ о проведении налета, чтобы повергнуть всех врагов в ужас от мощи германской военной машины. Такое мнение опровергается трезвыми документальными свидетельствами. Ясно видно, что налет преследовал единственную тактическую цель: захватить ключевой пункт, необходимый для оккупации страны, и спасти германских солдат, часть которых была в угрожающем положении на севере и юге города.
Настоящей трагедией было то, что налет произошел тогда, когда шли переговоры о сдаче Роттердама. Тот факт, что, несмотря на отчаянные попытки, в самую последнюю секунду удалось отозвать менее половины бомбардировщиков, для германской стороны стал причиной глубокого и искреннего сожаления.
В 17.00, спустя каких-то два часа после налета, комендант города полковник Шарру лично перешел мост Виллемса и согласился капитулировать. Это был сломленный человек. Генерал Шмидт изо всех сил старался убедить голландца, что искренне сожалеет, что налет состоялся после всего того, что произошло. Через
Оставшиеся в живых германские десантники, удерживавшие свои позиции на северном берегу пять дней и четыре ночи, покинули дома, подвалы и канавы. Подполковник Хольтиц докладывал: «Молодой парашютист держал в руке флаг, которым он и его товарищи сообщали пилотам бомбардировщиков о своем присутствии в крайнем доме. Он выглядел не лучше мертвеца. Тот же самый вид имели и другие защитники плацдарма. Многие пропали без вести, а уцелевшие были грязны и измучены. У некоторых не было никакого оружия, кроме ручных гранат в карманах. Вместе мы взяли этот горящий город…»
Тут по улицам загромыхали танки, направлявшиеся на север, чтобы сменить остатки 22-й воздушно-десантной дивизии. Тут и там все еще открывала огонь пехота. Голландцам было приказано явиться в определенные пункты для сдачи оружия. Наткнувшись вдруг на одну такую «вооруженную вражескую группу», бродившая по городу часть СС открыла огонь. При первом треске пулеметных очередей генерал Штудент бросился к окну штаба гарнизона, чтобы прекратить стрельбу, и тут же упал, истекая кровью из пулевой раны в голове. Спустя три часа после прекращения огня, которое отметило с таким трудом добытый успех воздушно-десантного корпуса, его командир был тяжело ранен шальной пулей!
В 20.30 почти одновременно с падением Роттердама голландский Верховный главнокомандующий генерал Винкельман предложил по радио капитуляцию всех его вооруженных сил. Таким образом, кампания закончилась за пять дней – куда быстрее, чем рассчитывало германское Верховное командование. В этот успех решающий вклад внесли воздушно-десантные войска.
Однако победа была куплена дорогой ценой. Помимо потерь в живой силе, самым горьким было то, что огромная часть транспортных самолетов была безвозвратно утеряна. Из 430 «Ju-52», задействованных в операции, две трети либо вообще не вернулись из Голландии, либо не подлежали ремонту. KG zbV 2 особого назначения при попытках совершить посадки в районе Гааги потеряла 90 процентов своих самолетов. Голландские аэродромы были усеяны обломками разбитых и сгоревших самолетов.
Но было кое-что еще более худшее. Большей частью самолеты были взяты из тренировочных школ люфтваффе, а управлявшие ими летчики были инструкторами, которым полагалось готовить новое поколение пилотов. По словам полковника Генштаба Бассенге: «Их потеря стала серьезнейшим ущербом, который привел к заметному снижению набора в бомбардировочную авиацию. Последствия этого сказались позднее».
Глава 3
ПРОРЫВ У СЕДАНА
Эскадрилья из девяти бомбардировщиков летела низко над страной, чуть не касаясь крылом крыла. С лежащих внизу полей поднимался утренний туман, ухудшая видимость. Когда самолеты переваливали через леса и погружались в долины, пилоты не сводили глаз с местности. Они летели на запад.
Если смотреть снизу, бомбардировщики имели удлиненные, стройные очертания «летающего карандаша» или «Дорнье-17Z». При первых лучах солнца они взлетели из Ашаффенбурга и взяли курс на свои объекты, находившиеся во Франции. Сюда входила 4-я эскадрилья подполковника Пауля Вайткуса из II/KG 2, а дата была 11 мая 1940 года, то есть шел второй день германского наступления на запад. В этот день вся Geschwader была ознакомлена с приказом атаковать аэродромы союзников.
Командир эскадрильи старший лейтенант Раймерс прокричал по радио: «Внимание! Линия Мажино!»