"Военные приключения-2". Компиляция. Книги 1-18
Шрифт:
— Всех помню. Но пока не попадались, — все так же сдержанно ответил Леров.
— А знакомые адреса?
— Не попадались.
— Ну что ж, — заключил Вальков, — продолжайте работу.
— Это очень важная работа, — добавил Сергей. — И тут все зависит от внимательности и добросовестности. Обе сети действительно заброшены через весь город. И в конце концов в них непременно попадается то, что нам надо. Главное — не пропустить: И следите, чтобы не утекла информация. Никому не должны быть известны имена, которые я перечислил. Да и все остальное тоже.
Когда Леров и Ибадов ушли, Сергей посмотрел
— Хорошие у тебя ребятки. Надежные.
— Неплохие, — согласился Вальков.
— Надо только приучать их к самостоятельности, — добавил Сергей. — Пусть сами принимают решения и несут за них ответственность. На порученном участке, конечно.
Вальков суховато кивнул в ответ. Он понял намек.
— А теперь, — предложил Сергей, — давай поищем новые линии работы по этому делу. У меня уже нет сомнений: Гусев каким-то образом попал в шайку. За ним охотился Рожков. Он дружил с Каримом, тоже членом шайки. Наконец, он влюбился в Дину, которая любит другого, и об этом знал Рожков, знал, потому и сказал: «Бабу не поделили».
— Может быть, она любит Рожкова?
— Вряд ли. Что-то непохоже. Он бы так легко об этом не сказал. Но вот Гусев… Он был членом шайки… и вдруг «завязал»… Тогда они решили его убрать…
Сергей задумался.
— Все это вполне возможно, — подтвердил Вальков и добавил: — Может быть, еще раз допросить Рожкова? Он ведь все знает. И эта записка, где они продают его с потрохами, развяжет ему язык.
— Рано его допрашивать. Одной запиской язык ему не развязать. Это преступник опытный. Он понимает, что ему грозит за убийство. И придумал самый подходящий мотив — ревность. И вешать себе на шею еще и участие в какой-то опасной шайке он не будет. Кроме всего прочего, тогда появится совсем другой, куда более тяжкий мотив убийства. Нет, если его не припереть к стенке уликами, он ничего не скажет. А у нас их пока нет. Только записка. Этого мало. И ее надо приберечь. Но вот Гусев… Гусев… Что-то тут есть, черт возьми!
Они еще долго сидели с Вальковым, припоминая и обсуждая каждую деталь, каждый самый мелкий факт в этом запутанном деле.
Потом Сергей говорил с Борском.
На этот раз к телефону подошел Лобанов.
— Привет, старик, — обрадованно произнес он. — Как самочувствие?
— Порядок, порядок. Как твое самочувствие, лучше скажи?
— Отлично! Все просто отлично! — прокричал Лобанов.
— В больнице, говорят, пропадаешь?
— Зачем? Это, старик, уже пройденный этап. — И вдруг, понизив голос, торопливо добавил: — Знаешь, у нее муж действительно врачом был.
— Что значит «был»? — улыбнулся Сергей. — А теперь он кто?
— Теперь тоже. Но прохвостом оказался. Наташа от него ушла. И сына забрала. Ох, какой сын, ты бы видел! Очень перспективный парень, честное слово.
— Ну, ну. Я вижу, у тебя и в самом деле на этом фронте порядок. А вот как на другом, посмотрим. Где Семенов?
— Еще в больнице.
— А Стукова?
— Взята подписка о невыезде. Возбуждено дело.
— Не арестовали?
— Дочь ведь у нее. Да и следствию уже помешать не может. Присматриваем, конечно. Никаких писем, ни каких гостей. Притихла.
— Догадываюсь. Она уже сообщила кому-то сюда, в Ташкент, что арестован Рожков. И насчет брата, видимо, тоже. К счастью, все обернулось нам
— Вот как! — Голос Лобанова стал напряженным и злым. — Ну это мы учтем, будь спокоен.
— Да уж постарайтесь. Имей в виду, ей могут звонить из Ташкента.
— Понятно.
Они простились.
Потом Сергей выехал в одно из почтовых отделений к Лерову. Тот по телефону сообщил, что наткнулся на очень подозрительный адрес. Тщательная проверка, однако, заставила отбросить это подозрение.
Вечером Сергей усталый вернулся в гостиницу.
Получая у дежурной ключ от номера, он спросил:
— Я тут оставил записку. За ней приходили?
— Приходили, приходили, — подтвердила та. — Женщина какая-то. Вы ведь не написали, кому именно отдать.
— Не знал, кто придет. Да и неважно, — махнул рукой Сергей. — Получили, и ладно. Спасибо.
Он прошел по коридору к своему номеру и открыл дверь. Зайдя, Сергей внимательно осмотрелся. Нет, как будто никто сюда без него не входил, за исключением горничной, конечно. Ее следы были налицо: чистая пепельница, туфель под кроватью не видно, загнаны к стенке, кресло около стола сдвинуто в сторону.
Тем не менее он выдвинул один за другим ящики письменного стола и убедился, что там все в порядке и даже листок бумаги, как бы случайно положенный так, что его нельзя не сдвинуть, если дотронешься до содержимого ящика, и тот лежит на своем месте. Затем Сергей вытащил чемодан и убедился, что и туда никто не заглядывал.
Он закурил и подошел к окну. Огромная площадь жила своей обычной, шумной, суетливой жизнью. Светились вдали зеркальные окна, ресторана, над ними переплелись в длинном названии разноцветные неоновые трубки. Мелькали огни машин. В окно врывались гудки, урчание моторов, чьи-то возгласы, обрывки музыки… И тонкий аромат роз на подоконнике.
Сергей размышлял. Итак, записка получена. Интересно, что они предпримут дальше. Ведь встретиться же необходимо. Это они понимают. Как же они организуют эту встречу? И как они ее обставят, обезопасят себя? И как поступить ему, когда встреча произойдет? Задержать? Это ничего не даст. Их придется тут же отпустить. Если, конечно, не придет сам Юсуф. Его опознает Трофимов. А других никто не опознает. Например, Карима. Рожков опознавать его не будет, а больше некому. Да, их придется сразу отпустить. И как их задержать? Хорошо, если придет один человек, ну два. А если больше? И встречу они устроят, конечно, внезапно, так, как удобно им. Отказаться? Но тогда все, ниточка будет оборвана. Ну нет. Он все-таки потянет за эту ниточку, а там будет видно, кто на ее конце. И надо быть ко всему готовым, к любой хитрости. Они ведь тоже боятся. Вот, например, позвонит сейчас телефон…
И, словно подслушав его мысли, на столе резко и неприятно зазвонил телефон. Сергей вздрогнул и торопливо подошел к стулу. Надо же, черт возьми!
— Слушаю, — произнес он как можно спокойнее.
— Сергей Павлович? Добрый вечер. Это Мальцева, из газеты. Так вы уже дома?
И Сергей с невольным облегчением ответил:
— Дома. И мы можем встретиться, если хотите. Мой номер триста седьмой.
Он совершенно забыл о звонке этой Мальцевой и потому был с ней сейчас особенно любезен, видимо из чувства раскаяния: обещал и забыл, это уже никуда не годилось.